По следам твоего неба

"Как ты красиво сгустил тучи",
шепнуло солнце, и закат,
алея обогрянил руки-
я захотел тебе отдать
весь свой километраж разлуки,
но ты ладонями прижав
к себе лицо и чье-то платье,
горишь.
Немеет рот.
Сгущенка туч.
На западе - дожди.

27-07-2011

*

@темы: люблю, волшебное, надцатого мортабря ниоткуда, с любовью, Кокус, дым и колеса, Путешествия, Слова, Стихи, Фото

---

Сандали!

Видимо, сандали были последней каплей.
- Только я сапоги не купила. Хочу в Калуге посмотреть.
- Возьми побольше пакетов и скотча тогда.
- Ну, я подумала, что может и не страшно? Я просто пойду в сандалях, а на первой же колонке - вымою.
- Куда ты пойдешь в сандалях?! В лес ты пойдешь в сандалях?! Да ты с ума сошла! - теперь он мне уже не давал вставить ни слова - Я буду жаловаться тетеНаташе, так и скажу: она с дуба рухнула! Мало того, что собралась в лес с каким-то армянчиком вдвоем, так еще и в САНДАЛЯХ собралась идти. Да ты хоть понимаешь, что я там вообще тогда не усижу?! Вся автономия будет сорвана, потому что вместо подготовки я буду по лесам мотаться. В сандалях она пойдет...

Я уже не могла отвечать, мне было очень смешно и шумно, ибо стояли мы в метро.
- Ладно, ладно, и вообще не мешай мне с Машкой общаться, когда пойду в магаз - позвоню.

Конечно, вспоминаются все мои бесконечные походы. Хоть в сумме у меня нахожено много километров - я главное шило в заднице, притягивающее к себе приключения. Магнитом. То собираюсь в лес без теплого, то в юбке, то без кроссовок. Помню, Рами в первую нашу встречу - насильно мне впихнула кеды. Я отказывалась. Говорила, что сандали пойдут. )
А на полигоне вечно что-нибудь было не так и меня кто-нибудь спасал. Сломя голову, доставая теплые вещи или непромокаемые штаны. Или разыскивая в уральских лесах, хоть я и клялась и божилась "да мы дойдем, если к ночи не дойдем - значит волки съели".
А еще помню лицо Кэт, Димы и Тиу, когда они увидели меня в окошко поезда, бегущей по нижнегородскому перрону. Нет, я правда писала смски, просто они не дошли. Это была моя третья пересадка, чтобы попасть в Москву. И они увидели меня там. ) Думала, убьют.
И, главное, если вспоминать - я всегда действовала четко по инструкции, может быть "чуть-чуть" безолаберно. Но в поле и это "чуть" достаточно, чтобы перевесить чашу весов в сторону "ой, жопа".

Может, поэтому я так отчаянно хочу доказать, что не все потеряно, что даже одна - дойду. ) С приключениями, куда без них, но с ними у меня всегда выходит выкрутится. Зато я чувствую себя очень своей. )

@темы: люблю, конфедераты, невезун, разговорная жизнь, я стар - я суперстар, Кокус, дым и колеса, обо мне, Воспоминания, Путешествия

---

Последний из Сазонтьевых

Мама очень белая. У нее цветная шаль, она сидит на краешке стула, очень прямо, молчит.
У мамы умер брат.
Он был один у нее, брат. У меня их пять. А у нее один. Старший. И у него была сестра одна. Он ей таскал из столовой пироженные в Хабаровске. А потом помогал решать задачки. И знакомил с друзьями. И завязывал бантики.
Маме было 10, ему 16. Мама смотрела на него снизу вверх и любила гулять. А он уже был гроссмейтером по шахматам и играл с Карповым.
Что-то не заладилось. Как всегда в советское время. Дед ездил по всей стране от своего героического прошлого. Героика заключалась в простом- выжить на великой отечественной, да еще и из бухенвальда живым вернуться. Это не прощали. И когда встал вопрос о будущем Сережи - тут же всплыли "папино" прошлое. Поэтому не было у нас великого шахматиста. Зато был хороший специалист. Мама бы сказала в чем, а я не знаю. *
Когда мы родились - они уже не были так близки.
Я видела дядю раза четыре в жизни. И каждый раз запомнился.
Его огромные руки, когда он вел меня гулять и покупал бесконечное множество розовой мебели для барби.
Его мятое лицо, когда хоронили деда...
Его отсутствие, когда хоронили бабушку...

Мама последняя осталась. По эту сторону мира. Она сидит очень прямо и очень бело. Она сидит и даже не плачет.
- Я лечу в Бийск - говорит она. - Я лечу.
Я спорила с ней до хрипоты, просила взять с собой кого-нибудь, потому что она белая и не плачет. Потому что у нее болит все. Внутри, снаружи, все.
А она говорит
- Я лечу в Бийск. Ему осталось пару дней, я хочу поговорить с ним.
У дяди рак. Легких. Как и у бабушки - прохлопанный, незамечанный, последняя стадия. Он еще жив, когда мама сидит белая. Но он уже не здесь.

Утром придет смс.
"Я не успела..."

Мама очень белая. Слишком спокойная. Прямая. Будто сама делает первый шаг по этой дороге.
Она осталась читать псалтырь. Весь. Сама.

Упокой, Господи, новопреставленного раба Сергия... Аминь...
-
* - немного неточная информация, обо всем расспросила у мамы, потом напишу

@темы: люблю, беда, Семья, Чувства

---

Когда кладут голову спать

Каждый день, засыпая, я думаю насколько обалденный был день. Не потому, что он прошел так, как я мечтала утром. А потому, что он прошел совершенно, абсалютно иначе и получился невероятным.
Каждый день, засыпая и прокручивая в голове события, слова, обрывки диалогов или картинок, я крещу себе лоб, ключицы, ребра и молюсь:
"Господи, не дай слажать, убереги. И спасибо."
Каждый день, засыпая, я думаю о том, что будет завтра. По привычке планирую, но знаю, что планы теперь рушатся постоянно, образуя новые. И потому любопытно, так любопытно, что быстрее хочется спать.

@темы: хочешь чаю?, надцатого мортабря ниоткуда, с любовью

---

Весь день был соткан из ветра

Какая-то невероятная энергетика. Под конец хотелось высоко прыгать. Хотя это нелогично - усталость же.
Сейчас из головы рвутся строчки песен, а лицо все еще повернуто против ветра - того, родом из кимр, который еще полсуток назад сводил с ума мурашки, замалчивал слова, и бесконечно радовал.

После каждой поездки в голове остаются картинки. Такие, будто мазками, похожие на старые советские диафильмы. Помните? Простыня белая, папа и мама, с торжественностью вытаскивающие древний аппарат. Дети бегут за книжками, чтобы проекция попадала на нужное место... А потом все вслух читают. И крутят ручку.

Я тоже сейчас мысленно кручу ручку...

читать диафильм

***
Мы сидим в электричке, солнце заглядывает в окна уже украдкой и нежно, освещает мазками лица спящих ребят: братьев Полищуков, Машку, прикорнувшую в кудрях Кира, Лину, вытянутой стрункой, проходит дальше и утыкается в затылок фирменной банданы Сашки. Он тоже спит. А бандана особая - это вчера они мне поведали - Лина всегда ездит с ядовитым платком, а Сашка с банданой. Я рисую велик и держу в руках гитару.
***
Тропинка вьется по самому краю железки. Леша идет быстро, я стараюсь не отстать, кепка съезжает на глаза, а руки произвольно отбивают ритм, на отмашь доставая до пенки. Я почти не смотрю по сторонам - стараюсь - но знаю, что справа и слева цветы. Их запах настолько одуряющ, что когда мы в первый раз спустились туда с дороги - показалось, что мы просто плывем в аромате нектаров. А пока - идти. Элька махнула нам хвостом за каких-то 5 минут и мы не спеша доползли до тени.
***
Над моей головой вьется воздушный змей. Он рвется из рук, рывками, резко, будто живой. Солнце слепит глаза, я щурюсь, но оно яркое и повсюду появляются желтые пятна. Я никогда не пускала змеев, они удивительные. Выше травы, меня, сосен - летают. Мы с ветром наконец нашли что-то общее, будто единственное слово, с помощью которых принялись общаться. Но это мазок краски вдруг прерывается - мелодия резко скачет в другую тональность "Тааааня!" Громкий веселый хохоток призывно раздавался от лагеря. Лина бежала ко мне через траву, подбрасывая вверх коленки и новые груди - два шарика. Ладно бы только грудь, попа тоже повзрослела.
***
Вообще, как только Лина появляется в кадре - он весь расскрашивается дикими цветами и начинает нервно прыгать. Это человек, которому в единицу времени приходит идей больше, чем кому бы то ни было, но мало того. Она же их еще и воплощает. Сразу. Да еще как-то так, идея становится совершенно безумной. "Абсурд зашкаливает и я смеюсь" - реально реакция именно такая. Я люблю абсурд.
Будь то утро в палатке, когда засыпая буквой Ш мы вдруг просыпаемся буквой Н и две крайние перекладины отчаянно дерутся до расцарапанных спин, прокусанных рук и безумного хохота. Нет, я сначала бурчала и отворачивапась - спать было желание, но услышав "Тань! Я проснулся от того, что мне кто-то надевает резиновый шарик на палец!" у меня случилась такая истерика, что следующая осмысленная остановка была уже минут через 30, в три головы, рассматривая сосны и дыша утренним ветром.
***
Это было такое утро, знаете. О которых потом как раз вспоминаешь - оно врезается в память. Параллельностью веток и белым небом, которое на твоих глазах редеет, разгоняя облака. Как море, правда. А я лежу и иногда поднимаю вверх пальцы - будто коснуться хочу. Рядом утомленно спит Сашка, прикорнув на "позвоночном матрасе". а Лина негромко рассказывает свои мысли. Я снова заснула, почти провалившись в ветер и белизну.
***
На ладошке Андрей принес ягоды. Яркая капелька алой брусники, земляники, красной смородины. Ягоды все время кто-то приносил. И делился ими.
***
По линиям судьбы хлещут метелки разноцветов. Трава высокая, выше плеч, но не колется. Сандали то и дело слетают, я щурюсь и иду купаться. Хотя бы немного. Волга же. Почему-то Волга вызывает стойкие ассоциации радости и важности. То ли из детства, то ли патриотизм. Навстречу галопом идут Сашка и Костя - у Саши интересное выражение лица: 90% легкой интриги и 10% озабоченности. На месте его велосипеда стоял обычный аист, с сумкой, с седлом. И невинно хлопающими глазами камрадами рядом. Нет-нет, никто не видел. Ничего не знаем. Невинность их выдавала, но Саша все равно выполнял квест. А у меня был ветер и волны свинцовой реки. Не по составу, по цвету, они перекатывались так шумно, а мне было так сонно, что я едва снова не клюнула спать. Там же. На берегу.
***
Весь второй день был соткан из ветра для меня.
***
Едва брезжит рассвет. Мне кажется, что белая ночь - так светло небо над головой. У костра осталось не так много народу: пятеро. Андрей играет на гитаре и поет, мне казалось, что я уже не могу воспринимать музыку. И вдруг я включаюсь в песню - слова, мелодия, голос - все переплетается в единую вязь, уводит за собой. А с последним аккордом оказывается, что не только меня. И что песня - своя.
***
Через рвущийся в небо костер кидаются шишки, Ангелина заливисто смеется и ползком перебирается вокруг. В шишкобой включаются еще люди. Гитара не умолкает.
***
Факелы стоят в ряд. Пять. Я еще не уверена, что мы не успеваем провести второй такт игры. Но подозрения закрадываются. Мы так и не успеем провести. Только с рассветом пойдем жечь их, чтобы застать хоть немного темноты. Они будут гореть, но лучше всего загорится первый и самый высокий. Как настоящий факел.
***
Две команды - кракозябрики и первые - стоят в чернильной темноте. Инопланетные фонарики подсвечивают текст, меня, таблицу результата. Я отхожу к дубу еще дальше. "Внимание, сейчас будет сложный вопрос" и вытягиваю руки - кто первый добежал и дотронулся, тот и говорит. Это очень яркая картинка в голове: в матовом ярком свете две руки - и чернота, из которой доносятся шепотки, смех, и вырываются призраки в попытке успеть.
***
В какой-то момент болел голос. И я ушла по тропинке, в след за Машей. Всегда удивлялась умению ТАК молчать. И так быть в "здесь и сейчас". Машка она обнимательная, такая, что даже я со своей тактильностью не выдерживаю. Подхожу, утыкаюсь, мурлычу что-то. Или переживаю вслух - Маше можно сказать все, она понимает и отвечает. Так, что тараканы недовольно засовывают усики в норки.
***
- Леша, а давай ты мне подыграешь? - я подсаживаюсь к гитаристу, прямо на землю. У меня в руках телефон с текстом и песня, которую надо подобрать. Прямо здесь и сейчас. Он как-то сразу ее ловит и начинает наигрывать. У него на лбу фонарик, он бликует от очков и выцветает в синем на радужке глаз. Ритм подхватывает, я пою, как-то лучше, чем одна. Как-то так, что даже меня мурашит. Из-за фонарика, телефона, подсветок - весь мир вокруг падает в черноту, остается лишь ритмичность "качовой" музыки и мои гортанные слова. Мы просто репетировали, но это было лучше, чем когда в итоге я пела для всех. А Сашка слушал. Видела.
***
У Жени разноцветность в глазах. Карий, синий, серый. Она умеет и любит петь джаз. Когда она берет гитару ночью, так вдруг изгибается в женский глубокий голос. И становится англичанкой. Я подсаживаюсь ближе, приклоняю ухо к плечу, слушаю. А потом с удовольствием пою на два голоса там, где слова выныривают из памяти.
***
Есть глаза -хамелеоны. Под небом они синеют, в лесу- зеленеют. А ночью становятся совсем черные с бликами костра. Только когда часто заглядываешь кому-то в душу можно это заметить.

Кадры кончаются, пленка зажевывает хвостик, а мама-папа певуче продолжают говорить диафильм. Они дорассказывают то, на что не хватило картинок. То, где главнее слова.

***
- Контроль идет.
- Давайте скажем, что едем из Катуара до - прищуриваются на расписание, читают - до Треста.
- Ваши билеты.
- Мы из Катуара до Треста - контроллер улыбается, странно смотрит на нас.
- Минимальный билет 13 рублей и сбор 50.
Киваем, расплачиваемся, улыбаемся. И через две станции понимаем, что нет такой станции "Трест". Есть станция "Турист". )))
***
- Представляешь, мы четыре раза обогнали дождь. Он даже ходил у нас перед глазами и мы ни разу не промокли. А вторая группа - все четыре.

Пленка щелкает. Экран бел.

@темы: отчеты, волшебное, разговорная жизнь, пацталом вселенной, Кокус, дым и колеса, Путешествия, Слова

---

***

--Мне параллельно, по какой прямой дойти до дома твоего)

@темы: разговорная жизнь, Кокус

---

Там на невиданных дорожках

А ночью мы видели как трамвай ехал задом наперед. Он был странный. Цыплячьего цвета. На месте дверей - окна, окон - двери. А где-то просто сплошная стена. Внутри стоят балоны, будто с газом, и сложные трубы. Распахнув рот, так и простояли, читая по буквам "шлифовщик".
Про фотик вспомнили лишь потом. Рванули вслед - но он оказался шустрый.

Не успели.

@темы: волшебное, надцатого мортабря ниоткуда, с любовью, Кокус, Слова, Город

---

Наша Таня громко плачет...

Гораций:
Громко рыдает Татьяна, горе ее безутешно;
Вниз с розопламенных щек слезы струятся рекой;
Девичьим играм в саду беззаботно она предавалась -
Мяч озорной удержать в тонких перстах не смогла;
Выпрыгнул резвый скакун, по склону вниз устремился,
С края утеса скользнув, упал в бурнопенный поток.
Милая дева, не плачь, утрата твоя исцелима;
Есть повеленье рабам - свежей воды привезти;
Стойки, отважны они, ко всякой работе привычны -
Смело пустятся вплавь, и мячик вернется к тебе.

Блок:

Безутешно рыдает Татьяна,
И слеза, словно кровь, горяча;
Ей припала сердечная рана
От упавшего в речку мяча.

То прерывно вздыхает, то стонет,
Вспоминая былую игру.
Не печалься. Твой мяч не потонет -
Мы достанем его ввечеру.

Маяковский:

В этом мире
Ничто
Не вечно,
Вот и теперь
Матерись или плачь:
Прямо с берега
Сверзился в речку
Девочки Тани
Мяч.
Слезы хлещут
Из глаз у Тани.
Не реви!
Не будь
Плаксивою девой!
Пойдем за водой -
И мячик достанем.
Левой!
Левой!
Левой!

Крылов:

Девица некая по имени Татьяна,
Умом изрядная и телом без изъяна,
В деревне дни влача,
Не мыслила себе досуга без мяча.
То ножкою поддаст, то ручкою толкнет,
И, заигравшись с ним, не слышит и вполуха.
Господь не уберег, случилася проруха -
Игривый мяч упал в пучину вод.
Рыдает, слезы льет несчастная Татьяна;
А водовоз Кузьма - тот, что всегда вполпьяна, -
Картуз совлек
И тако рек:
«Да полно, барышня! Сия беда - не горе.
Вот Сивку запрягу, и за водою вскоре
Помчуся вскачь.
Багор-то мой остер, ведро мое просторно -
Из речки я умело и проворно
Добуду мяч».
Мораль: не так просты простые водовозы.
Кто знает толк в воде, тот утешает слезы.

Есенин:

Хороша была Танюша, краше не было в селе,
Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру,
И ногой пинает мячик - любит странную игру.

Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
"разреши, душа-Татьяна, тоже пнуть его ногой?"
Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
Душегубкою-змеею развилась ее коса.

"Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
я его ногою пнула, а теперь не нахожу".
"Не грусти, моя Танюша, видно, мяч пошёл ко дну,
если ты меня полюбишь, я тотчас за ним нырну".

Лермонтов

Белеет мячик одинокий
в тумане речки голубой -
сбежал от Тани недалёкой,
оставил берег свой родной...

Играют волны - ветер свищет,
а Таня плачет и кричит,
она свой мяч упрямо ищет,
за ним по берегу бежит.

Под ним струя светлей лазури,
над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
как будто в бурях есть покой!

Пушкин :

Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью:
река глубOка и туманна,
игрушку чудную свою
с моста случайно уронила...
О, как ты этот мяч любила!
Ты горько плачешь и зовёшь...
Не плачь! Ты мячик свой найдёшь,
он в бурной речке не утонет,
ведь мяч - не камень, не бревно,
не погрузИтся он на дно,
его поток бурлящий гонит,
течёт по лугу, через лес
к плотине близлежащей ГЭС.

(с) Спасибо Наташеньке!

@темы: сокровища, Стихи, Цитаты

---

***

Тиу:
- У него просто другая точка сборки.

@темы: сокровища, Цитаты

---

Ты не принцесса. Ты - королева (с) Олди

Дочитала все шесть частей Ойкумены.
В начале третьей книги про Регину я хотела сказать "нет, не нравится мне эта трилогия, гораздо лучше была с тартальей". А потом проглотила оставшееся разом. Не заметив.
Это какая-то "неправильная" героиня. Мой мозг послушно подбрасывал все новые и новые едкие фразы "тут должна быть большая любовь" "а тут яркое чувство" "а тут дивной красоты глаза". Но это все оставалось на уровне мозга, так и не материализуясь послушно в буквы и иллюстрации. Демиург страдал, и еще внимательней вчитывался. Не хватает драйва? Так это не мери сью. Не хватает драк? Рассказ не про накаченных тестостероном мужчин, чье поведение само по себе липучка для всех бед. Слишком много верности?
И тут сердце знакомо сжимается. В это легко верить. Нам с сердцем. Вот когда описывают какие-то неземные страсти с продолжительной любовью - оно молчит. Когда герой-любовник посылает весь семейный род ради любимой - едва заметно дергается, даже сначала и не разберешь - от восторга или недоверия? А когда пишет два слова "Прости меня" и пропадает на ближайшие десять лет... и женится - тут оно стучит. Не бешено, а ровно. "Так - правда". И то, что потом хватит одного толчка и тонны хмурых взглядов - тоже.
Иногда даже было скучно. Не читать, а следить за неспешным развитием происходящего. Словно читаем и правда дневник задумчивой и сжатой в пружину женщины. Пружину, которую распрямить - значит ударить.
Может этот привкус и узнаваем. Ясно и без обиняков. Я не хочу кого-то бить, ибо бить понарошку - не умею. Не могу ругаться просто так. Не знаю как остановиться в шутке.
Мне иногда бросают близкие люди "да стань ты хоть немного злой", я смотрю на них, улыбаюсь смущенно, отвечаю "не стоит".

Что-то остается навсегда. Как бы ты ни строил новую жизнь, как бы не научился жить в социуме, филигранно исполняя сложные танцы приличий - что-то остается навсегда. Мне стоило всего день погрузиться в привычный кошмар семейной кармы, чтобы все наносные эмоции и надстройки сдуло ветром. Как всегда, все удачно сложилось: рядом не было гарантов моего душевного контроля. Он мгновенно сдался и предоставил меня самой себе. Мыслям, голодно терзающим психику, распадающуюся на мелких таракашек.
Хотелось справиться самой.
Избавиться совсем.
Затравить до отсутствия.
Но от яда горьче было мне, чем им. И все, что осталось делать - уйти куда-то далеко. В безотказную вежливость. Закутаться в безвредный туман. Из него беспокойство и тоска доносились не так громко. Едва слышно. И я могла спокойно ими управляться. Не сотнями звонков, а парой взвешенных смсок. Не закусанными губами, а сосредоточенностью на переплетении букв и смыслов.

Да, читай ойкумену - внутри многое отзывалось в ответ. И во второй трилогией - спокойным узнаванием. Без хлестающих наружу эмоций. Просто. А потому, кажется, что пресно. Но скорее - важно. Как будто вслух.

@темы: копаем, мы вечно копаем (с), Книги, Мысли вслух, Точка зрения

---

Обрывок

Где разница между спокойствием и безразличием?
Почему люди так остро реагируют на вежливый и спокойный тон в близких отношениях?
- Я ждала тебя.
- Я был занят.
- Хорошо.

И все, на тебе клеймо "тряпки", словно живые женщины бывают лишь с вулканом в груди, с бомбой в голове. А что отвечать? Как? Вопить и бить под дых? "Да как ты мог, скотина?" С какого права?
Мне кажется, у меня многое в жизни завязано на это "право". Имею я его или нет - отсюда и строится "включенность". Парадокс в том, что в большинстве первичных контактах, если я расцениваю их высокозначимыми, право отсутствует. Блокируется. И мы получаем вышколенную вежливость. Воду, текущую сквозь пальцы. Податливый материал, без конкретной формы. И тем паче - без твердости шипов.
Лишь со временем, когда я понимаю - что право есть - среда обитания неожиданно твердеет и больше не прогибается, запоминая самые удачные формы. Так лед превращается в ледники.
Вопрос лишь в одном - почему те, кто так просто видят воду - с трудом верят в лед или пар? А ведь это всего лишь разные формы.

@темы: хочешь чаю?, копаем, мы вечно копаем (с), Мысли вслух

---

Внахлест

Мокрые волосы липли к рукам, Алекс ловко их перехватывал, стриг.
Ножницы щелкали.
Взгляд девушки блуждал, то и дело выхватывая детали интерьера. Почему зеркало в резной витиеватой оправе на пианино? Почему торшер и лампа нелепо подпирают друг друга? Освещать макушку? Да и синий парикмахерский балдахин венчающийся недовольной моськой в отражении явно тоже вызывал скорее недоумение, чем ясность.
Девушка сопела и вертелась. Алекс еще не сердился, но егозу укрощал.

Зато со звонком на телефон картина изменилась радикально.

- Сашка! - девушка цепко впилась в телефон, улыбаясь сразу во все стороны.
- Да, привет. Как ты? Как дела? Я что-то так давно тебя не слышал, потоки информации истощились, прямо неуютно себя чувствую. - Даже через телефон ехидство выплескивается.
- Ха, у меня отлично, если ты в Москве
- Неет, меня в Монино на часок отпустили.
- Ооо, - но моська в зеркале все равно сияла - как жаль, но зато побродишь!
- Ага
За незаметным трепом Алекс как-то умудрялся стричь, хотя повышенное ерзанье все-таки грозило особо "укороченными прядями", но ничего поделать не мог. Все и так знали почему она последний месяц места себе не находит, почему так кисло порой загибает пальцы, о чем это она там недели считает и почему теперь едва ли не выпрыгивает из его умелых рук. Алекс вздохнул. Девушка щебетала.
- Так ты сейчас стрижешься?
- Ага! Сам Алекс боготвОрит, - хитрый взгляд веселой радужки сторицей вознаградил старания мастера. Он даже расслабился на мгновение. И зря. Ибо сразу произошло несколько событий, с такой частотой безумия, что уже тогда стоило считать сигналы.
- А если вам сейчас кто-нибудь помешает? - раздался в трубке голос и одновременно по квартире разнесся звонок.
Обычный дверной такой "па-лам", закончившейся катастрофой. Таня с места, ножницы щелкают, стул к ноге, нога болит, а Таня уже перескакивает порог. Сумасшедшая. Почти потеряла полголовы от резкости. Почти.
Но кажется, даже не заметила.

Сине-рыжий вихрь с зажатым телефоном налетел на Сашку сразу, едва он переступил порог. По чести сказать, он даже и переступить-то не успел. Так, заглянул в знакомую реальность через приоткрытую дверь... но и мгновения не смог удержать в нарастающем вихре эмоций.

Да, это был триста шестьдесят пятый вдох. И окончательный выдох.
- Ты вернулся? - она обнимала его, темпом речи больше напоминая магические заговоры, чем приветствие.
- Да, да, все, я вернулся.
- Тывернулсятывернулся, совсем? Правда же?

Если честно, слушать их было невозможно. Алекс вздохнул: не, он тоже был рад, но их так захлестывали острые безумные иглы радости, что встревать между ощущалось как прикосновение к дикобразу. Очень довольному, но колючему, факт. Хорошо еще хоть, пока внимание непоседливой клиентки было отвлечено центром вселенной, оказавшемся вдруг рядом, он быстро успел достричь, досушить, дочесать и теперь просто наслаждался зрелищем.

Штормило. Эмоциями были накачаны оба так, что комната пульсировала в ритм. Его Оля сидела, сама улыбаясь и молча, лишь переглядываясь. Что-то вставить в журчащие трели было просто невозможно. В другой раз Алекс бы даже кольнулся обидой: так откровенно радоваться и так вдвоем, будто их тут не четверо. Но не в этот раз.
Не в этот 365 раз.

Пространство выгнулось и сдалось, меняясь: зеркало на диван, пуфик на бок, фортепиано на свободу, черная гладь разверзлась, обнажая бело-черное естество. И грянула музыка. Как-то вдруг, сразу, с разбегу, взахлеб.
Сашка играл. Его пальцы летали над клавишами, он играл целый год, даже там, но сейчас играл иначе, от себя, от мысли, от слова, от какого-то неведомого раздела мозга, мозжечка, гипоталамуса - один Бог ведает где там все же обитает свобода. Играл самозабвенно, вторя выдыхаемому справа "Сыграй, сыграй, Сашк"... Но выдоха было мало. Скоро выдох заполнился голосом. Высоким, не всегда чистым, но так жарко дополняющим брутальность и надрывность воскресшего. Втроем с музыкой они с легкостью перемещались от старинных романсов до роковых песен. Одну половину перешутили , вторую переделали. И все время сияли.

На самом деле, потом по дороге домой Алекс даже спросит у Оли, рассматривая впереди что-то активно вещающих друг другу друзей(ага, проводить они их решили, как же).
- А ты помнишь о чем они хоть говорили?
- Нет - ответит та, - помню, что говорили, но не помню что. Впрочем, тут же скорее важнее как
- М?
- Взахлеб, знаешь. Или даже внахлест.

@темы: разговорная жизнь, Кокус, Слова, лирический герой

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Книжное

Читаю Ойкумену и кукольников Олди.
Очень задумчиво.
Сложная система вселенной сочетается с уникальной манерой повествования - из двух точек (прошлого и настоящего) к единому "сейчас".
Однако его мироописание разнится от классиков -фантастов.
Особенно радуют постоянные аллюзии на космические события на исторический лад. И то, что космос - живой.
Обычно в математических выкладках новых способов передвижений есть все, кроме аллюзий с реальностью: действительно, чем космические дороги отличаются от обычных? Почему там не может быть ям, дичи, препятствий? Эта постоянная борьба со "флуктуациями", которые оказываются предсказуемо "разумными" - мне понравилась. Ново.
И очередное разделение на расы. Мне вообще испонирует система, когда все различие идет на культурном уровне, а не "он гуманоид, а я жаба". Культура сама по себе подразумевает разную генетику, мы это легко можем видеть на примере наших четырех рас. В то же время, никаких "калек" с распространенных межпланетных стереотипов я не заметила. Повелетили огня, энергетики -болевики, технологи всех типов, римляне - манипуляторы и гематры - логики. И ощутимый перекос в пси. Пси-контроль. Невропасты. Манипуляторы.
Из-за того, что Олди описывают именно матефизический пласт воспринимать все это порой даже сложно. Наслаивающиеся образы, символы, знаки. Тот пласт, который просто так не скуришь. Приходится останавливаться, скурпулезно восстанавливать картинку, по кусочком собирать воедино, и потом прикручивать к основному сюжету. Со временем, навострившись, это происходит быстрее. Но по началу все равно сложно.
Глубоко-смысловой эссе с тремя учителями для меня непонятен. То есть очевидно, что авторы хотели заложить туда какой-то особый смысл, но кроме функции "сборки" единого повествования для трилогии - я его не вижу.

Юмора мало, но это совсем не мешает читать.

Из частностей:
***
Тронула история с Венечкой-поэтом. Юродивые вообще трогают. Но эта история как-то очень жизненна, не взирая на декорации. Вообще вся ветка с аграрной планетой и меценатом - очень трогательная. Чутко отзывается в душе пониманием и узнаванием. В последнее время так много в интернете ищут "исконной" русскости, а за ней не надо далеко ходить. Она в общем-то в каждом сидит, главное перестать мучительно рефлексировать и позволить душе действовать. Даже профессор Штейнер с его нелепостью, чьи диалоги я сначала тщательно пролистывала, в итоге вызвал много симпатии, вперемешку с раздражением от нелепости, но все же.

Искреннее сочувствие вызвал беловолосый антис. Я до последнего верила, что чудо случится.

И еще почему-то отец Шамар. С больными детьми. За которых он все равно борется. Даже за тех, кто "наш".

Если так разбирать - то обе книги легко разлагаются на отдельные истории, маленькие эпизоды, каждый из которых трогает какие-то струнки души, и в итоге звучит оркестром.

ПС. Осталась третья часть.

@темы: Книги

---

Железная сторона Москвы

27 мая приезжал Сашка. Мы пошли гулять.
Пропустили даже песни, что он играет на вновь-настроенном пианино. Иногда мне даже кажется, что мы специально его настроили, чтобы Маркус иногда приходил его оживлять. А тут пропустили все, вылетели еще в светлый и жаркий день. Пыльный, тополиный, уже летний. Мы не виделись два месяца, я помню. Ровно до моего отъезда в Иерусалим Сашка дождался меня у эскалатора одной из веток: "На, держи". Потрепанный фотик, улыбка, прощание - кто ж знал, что потом у меня будет сногсшибаемый Израиль, а у Маркуса отсутствие отгулов.
А теперь мы гуляли.
У нас же все там в районе перехожено, не осталось приличных мест. Где люди ходят, с сумочками, шпильками, кофехаузами. С брусчаткой и невысокими домами. Романтизмом и высоким штилем бесед.
Свернули в строченовский, купили пива... И вот это пиво и задало весь остальной маршрут.
Не по набережным - в параллель, по побуревшей гальке железных дорог.
Там не то, что никто не ходит... Там люди ездят. Стоят на остановках. Все еще приличные. А мы выныривали из-за заборов, низких платформ, непонятных гаражей. И не обращали на них внимание. Какая разница? Если хмельной солод на языке и в ногу шагает лучший друг?

Знаете, центр - это ведь не только "исторический город".
Обратная сторона Москвы -именно так то и дело хотелось назвать эти вытянутые до застроенного горизонта рельсы. Будто механизм за красивой оберткой часов. По которому все и вертится, крутится, работает. Но вот показывать его почему-то не любят. А я люблю. Дышать этим немного горклым запахом поезда, утыкаться в тупики и рассматривать заборы на предмет перелезть, находить маленькие магазинчики, без рекламы почти. И перелезать с эстакады по забору на грешную землю. Но даже такого индустриального фанатика как я можно легко поразить...

В первом случае мы свернулись между сталинскими домами. Там был зеленый дворик, почти парк. И непонятная дорожка, уходящая под деревья среди лопухов. Огромных лопухов. Стоило пройти и оказаться в закутке железнодорожных вен. Они там пересекались. Четыре перпендикулярных. И одни вырывались на волю, через реку, через мост. Даже не верилось, что может быть так тихо, честно. И безлюдно. И без-всяко.
Почему-то, когда шпалы стали мелькать под ногами, не очень внятный разговор вдруг перетек в английскую смешливую речь. Мы так и протопали метров триста до моста. С английским, сдобренным солодом, смехом и не очень сфокусированным взглядом.
Там нас завернул человек-в-форме. Нет-нет, не полицейский. Гораздо лучше. У него была оранжевая форма и доброта. Я запомнила доброту, хотя говорила с ним не я. Он, видимо, подумал, что это долбанутая туристка. И решительно не пустил нас через железнодорожный мост (слава Богу, к слову).

А второй раз мы снова оказались где-то во дворах, уверенно прошли через все детские площадки и потопали вдоль забора, который оказывается ограждал обрыв. Обрыв нас не испугал. Тем более, что там стояли люди и шумели весельем... Пара спусков, цепляющиеся ветки и мы оказались... на гаражах. Да-да, НА гаражах. На самых их крышах. А через пару метров снова стучали поезда. Этот тропинчатый финт совершенно меня очаровал. Особенно в сочетании с мирным горбатым запорожцем, прикорнувшем на одной из гаражных крыш.

Да, это был уже скорее нагатинский район, чем наше замоскворечье. Но чем сильнее темнело, тем больше хмеля шипело в моей крови. И оставшиеся пути смазываются в единый фон, как на высокой скорости. Закончилась наша железная дорога под воротами садика/школы. Нашей школы. В которой мы проучились первые три класса... Я там не была, наверное, лет 17... И он оказался новым, сияющим, каким-то стильным. И по-прежнему очень родным. Узнаваемым. Даже решетка, пропущенная через пальцы по ладони - все также холодила кожу.

Потом Маркус кропотливо восстановит этот маршрут.

@темы: отчеты, волшебное, Кокус, Город, встречи

---

20 июня

Бабушка у меня была чудесная. Вчера был снова год как она умерла.
Когда мы с папой ехали утром на электричку по узкой тени придорожных сосен, он неожиданно сказал как тяжело ему тогда было провожать ее. Как она капризничала, а мама сердилась и потом плакала. Как он ее реанимировал однажды. И долго корил себя- зачем...ведь больно же. Ведь уже заснула. А потом наша исключительно "красная" бабушка 1,5 часа о. Владимиру рассказывала свою историю. Как всегда- со стихами, улыбками, актерской мимикой. И он, выйдя, задумчиво произнес: "Пожалуй, завтра мы ее причастим. Это и правда была исповедь".

В это время я завалила экзамен по социальной и осталась на пересдачу на следующий день. Было 18 число. 19 я сдам экзамен и мы с братом спешно будем собираться ехать. Утром. Но ночью мне приснится сон.
И утром позвонит мама, скажет, что она ушла. Я так и не успею увидеть ее. Так и не запечатлею земные последние мгновения. Говорят, она стаяла и была почти прозрачной. Но я запомню ее навсегда той, из сна. Невысокой и ладной, с замысловатой прической вверх. У нее было роскошное платье. И мех через плечо. Она была немного царственной и счастливой.

@темы: люблю, разговорная жизнь, Воспоминания, Семья, Слова

---

Неделя

Семь дней каких-то.
Ждать.
У меня такое ощущение, что весь год с легкостью раз семь помещается в эту неделю...

@темы: Кокус

---

Мочь, когда даже человек

Словосрез моего дневника). Хотя судя по словам - проанализировал он далеко не все, а пару страниц.

@темы: дневники

---

Восемь дней

- Уходить от него. Динамить.
Вся природа ж у них – дрянная.
- У меня к нему, знаешь, память –
Очень древняя, нутряная.

- Значит, к черту, что тут карьера?
Шансы выбиться к небожителям?
- У меня в него, знаешь, вера;
Он мне – ангелом-утешителем.

- Завяжи с этим, есть же средства;
Совершенно не тот мужчина.
-У меня к нему, знаешь, – детство,
Детство – это неизлечимо.

Верочка

@темы: надцатого мортабря ниоткуда, с любовью, сокровища, Стихи, Цитаты

---

Прямая речь: фильтры

Когда начинаешь рассматривать произведения изнутри, а не " с обертки", оказывается, что фильтры "хорошего/плохого" меняются коренным образом. Лукъяненко и Панов- это интересно и захватывающе. Но стоит копнуть глубже - а о чем они, собственно, говорят? Какие ценности пропеведуют их герои? На каких "основаниях" построен сюжет? И становится ясно, что даже если они и есть, то не те, что я бы хотела перенять. Отсюда и скрытое, интуитивное раздражение от их качественной прозы. Разочарование.

Однако при смене фильтров, меняется и ранжирование. Я с трудом сейчас могу сказать как многие книги /фильмы остались бы у меня на своих "рейтинговых" местах, пересмотри я их с новой точки зрения.

Зато теперь становится понятно почему люди любят и почитают разное.

@темы: хочешь чаю?, Книги, Мысли вслух, Точка зрения