.над i.
***
Споры о культуре Византийской империи и Софии.
О Троице Иоанна Богослова.
Звуки греческих мотивов.
О значении учителя как образа жизни. И врача.
Переборы струн сверху вниз и наоборот. Дым сигарет, тонкими струями переплетаясь с дымом света.
Запах старой дружбы и ехидных подколок. Сколько лет должно пройти, чтобы все, совсем все изменилось? Даже не отсчитывала. Вечер одношкольников. Такие разные.
Родные.
***
Черная шляпа и волосы, разлетающиеся по плечам. Я в рыжем, я в черном. Этот взгляд из-под полей, черный как сама ночь и веселый как твист ена паркете в перерыве. Там, на экране- Одри Хепберн. У нее огромные глаза и ангельская улыбка. Она умеет говорить так, что мурашки бегут по всей длине рук. У нее такие фразы, что хочется верить: вот та, перед кем не устоит ни одно сердце. Вот та, чей образ так впитался когда -то , словно из Амели пересек все эти подпространства.
Паркет шуршит, музыка выводит грамофонное курлыканье. Девушки танцуют.
Там, за окном - рассвет.
***
Лица дорогих людей и кудри волос. Они ложатся по-разному: рыжие и черные. Синие и зеленые глаза.
Говор перетекает от одного виска к другому.
- Напомни мне потом рассказать тебе про почерк
или
- Почему тогда, года три назад у тебя все получалось, ты сияла как маленький метеор. А сейчас ...
Я улыбаюсь дорогим людям - и мне не важно как часто я их вижу. Не важно для того, чтобы чувствовать эту неумолчную связь.
***
- Впервые чувствую, что живу по течению. Совсем по течению. Звонят о встречи - я за, одеваюсь, иду. просят сделать - делаю. Подворачивается возможность - пользую. Но ни шага влево. Или вверх.
- Фотоаппарат снимает ауру. То светлым, то темным. ЧуднЫе фото.
- "Когда мы умрем, мы будем видеть лицо врача. И будет хорошо, если он будет не ужасен " - первая мысль после обморока при взятии слишком большого количества крови.
Споры о культуре Византийской империи и Софии.
О Троице Иоанна Богослова.
Звуки греческих мотивов.
О значении учителя как образа жизни. И врача.
Переборы струн сверху вниз и наоборот. Дым сигарет, тонкими струями переплетаясь с дымом света.
Запах старой дружбы и ехидных подколок. Сколько лет должно пройти, чтобы все, совсем все изменилось? Даже не отсчитывала. Вечер одношкольников. Такие разные.
Родные.
***
Черная шляпа и волосы, разлетающиеся по плечам. Я в рыжем, я в черном. Этот взгляд из-под полей, черный как сама ночь и веселый как твист ена паркете в перерыве. Там, на экране- Одри Хепберн. У нее огромные глаза и ангельская улыбка. Она умеет говорить так, что мурашки бегут по всей длине рук. У нее такие фразы, что хочется верить: вот та, перед кем не устоит ни одно сердце. Вот та, чей образ так впитался когда -то , словно из Амели пересек все эти подпространства.
Паркет шуршит, музыка выводит грамофонное курлыканье. Девушки танцуют.
Там, за окном - рассвет.
***
Лица дорогих людей и кудри волос. Они ложатся по-разному: рыжие и черные. Синие и зеленые глаза.
Говор перетекает от одного виска к другому.
- Напомни мне потом рассказать тебе про почерк
или
- Почему тогда, года три назад у тебя все получалось, ты сияла как маленький метеор. А сейчас ...
Я улыбаюсь дорогим людям - и мне не важно как часто я их вижу. Не важно для того, чтобы чувствовать эту неумолчную связь.
***
- Впервые чувствую, что живу по течению. Совсем по течению. Звонят о встречи - я за, одеваюсь, иду. просят сделать - делаю. Подворачивается возможность - пользую. Но ни шага влево. Или вверх.
- Фотоаппарат снимает ауру. То светлым, то темным. ЧуднЫе фото.
- "Когда мы умрем, мы будем видеть лицо врача. И будет хорошо, если он будет не ужасен " - первая мысль после обморока при взятии слишком большого количества крови.