.над i.
Сдала. Отлично
.
Подробности >>>
А потом мы ходили к мощам св. Спиридона Триумфутского. Хорошо, что у меня был пропуск. Очередь стояла от метро Тульская и до Данилова. (Идти только 10 минут). Впрочем, немудрено- последний день. Св. Спиридон вообще как-то благоволит нашей семье: и брат и папа все время ему молятся.
С Колей мы расстались у входа: у него своя компания и связи на проход.
И вот... соборная площадь внутри монастыря. Брусчатка. Люди. Везде люди. Отдельная очередь- с детьми. Отдельная- большая. Свечи. Молитвы.
Я иду с зелененьким пропуском туда, где "для своих", где все нормальные выходят от мощей уже. Казак стоит. Настоящий такой. Замотанный. А в руках у него такая же пачка пропусков. Уже даденых. Пройти, встать, сжимая в руках две иконки от брата- приложить. Он утром ходил- забыл. Помятые, бывалые. Намоленные. С ними стоять удивительно легко. И дышится тоже. Внутри сердце бьется. Тем же цветом, что и платок на голове: красным пульсирует. Чем ближе к храму, тем больше внутри слово душа из межреберной клетки вырывается, припадает на колени "Мы с тобой просто Господом ранетый, доча" говорит мне потом папа. Ранетые. Совсем. Внутри, уже у самых мощей, где в ушах "господи помилуй"- везде, всеобъятное. И в мыслях ничего кроме "господи помилуй" не вырисовывается, не выдумывается, не-вы-говоривается. Рука крестит бренное тело, другая сжимает судорожно иконки, словно пытается удержать меня на месте. Меня трясет: сила. Благодать. Такая мощь, подымающая изнутри все самое-самое. Не плачу. Прохожу. Прикладываюсь. Фокусирую зрение- с трудом. В голове уже набатом, всеперекрывающими кимвалями "Господи Помилуй". Перед глазами- серебряный ларец, оковка по краям: в изяществе своем никогда его не забыть. Приложиться к краешку, самому, робко. Подумать потом, выходя "недостойна я еще, чтобы в центр прикладываться, к самим. Мне бы к краюшку".
И выйти - там, на улице, дыша совсем другим воздухом и миром- застыть посредине площади, на брусчатке намоленной, перед иконой мозаикой и лампадой. Прижать к себе себя и снова вспомнить как тут надо. Стоять оловянным солдатиком, поджавшим одну ногу. Дышать. Вспоминать.
Жить.
Так не хотелось домой обратно. К компьютеру. Привычному образу жизни. Хотелось совсем иного. Из другого "мира". Или хотя бы- просто пойти гулять. Не одной. С кем-нибудь. Не нашлось никого. Не с кем.
Вернулась. Дом. Семья. Папа. Мама. Брат. Люблю я их.
Спасибо.
. Подробности >>>
(с) Сороков
А потом мы ходили к мощам св. Спиридона Триумфутского. Хорошо, что у меня был пропуск. Очередь стояла от метро Тульская и до Данилова. (Идти только 10 минут). Впрочем, немудрено- последний день. Св. Спиридон вообще как-то благоволит нашей семье: и брат и папа все время ему молятся.
С Колей мы расстались у входа: у него своя компания и связи на проход.
И вот... соборная площадь внутри монастыря. Брусчатка. Люди. Везде люди. Отдельная очередь- с детьми. Отдельная- большая. Свечи. Молитвы.
Я иду с зелененьким пропуском туда, где "для своих", где все нормальные выходят от мощей уже. Казак стоит. Настоящий такой. Замотанный. А в руках у него такая же пачка пропусков. Уже даденых. Пройти, встать, сжимая в руках две иконки от брата- приложить. Он утром ходил- забыл. Помятые, бывалые. Намоленные. С ними стоять удивительно легко. И дышится тоже. Внутри сердце бьется. Тем же цветом, что и платок на голове: красным пульсирует. Чем ближе к храму, тем больше внутри слово душа из межреберной клетки вырывается, припадает на колени "Мы с тобой просто Господом ранетый, доча" говорит мне потом папа. Ранетые. Совсем. Внутри, уже у самых мощей, где в ушах "господи помилуй"- везде, всеобъятное. И в мыслях ничего кроме "господи помилуй" не вырисовывается, не выдумывается, не-вы-говоривается. Рука крестит бренное тело, другая сжимает судорожно иконки, словно пытается удержать меня на месте. Меня трясет: сила. Благодать. Такая мощь, подымающая изнутри все самое-самое. Не плачу. Прохожу. Прикладываюсь. Фокусирую зрение- с трудом. В голове уже набатом, всеперекрывающими кимвалями "Господи Помилуй". Перед глазами- серебряный ларец, оковка по краям: в изяществе своем никогда его не забыть. Приложиться к краешку, самому, робко. Подумать потом, выходя "недостойна я еще, чтобы в центр прикладываться, к самим. Мне бы к краюшку".
И выйти - там, на улице, дыша совсем другим воздухом и миром- застыть посредине площади, на брусчатке намоленной, перед иконой мозаикой и лампадой. Прижать к себе себя и снова вспомнить как тут надо. Стоять оловянным солдатиком, поджавшим одну ногу. Дышать. Вспоминать.
Жить.
Так не хотелось домой обратно. К компьютеру. Привычному образу жизни. Хотелось совсем иного. Из другого "мира". Или хотя бы- просто пойти гулять. Не одной. С кем-нибудь. Не нашлось никого. Не с кем.
Вернулась. Дом. Семья. Папа. Мама. Брат. Люблю я их.
Спасибо.
-
-
25.04.2007 в 18:36молилисьругались как оголтелые-
-
25.04.2007 в 19:21И мои поздравления!
-
-
25.04.2007 в 20:31-
-
25.04.2007 в 22:31МЫРК:) Пасипа, ребятт, я оЧЕНЬ чусствовала поддержку;)
Дим, а тебе ОСОБОЕ:) Просто-таки спас. В очередной раз;)
-
-
26.04.2007 в 00:04-
-
26.04.2007 в 00:07Воистину:)
-
-
26.04.2007 в 00:11З.Ы. Совсем не тот пафос, но все же: ты в ПЦДРМ? А кем?
-
-
26.04.2007 в 00:13Пафос? :) Почему пафос?
ПЦДРМ- эт фто?:)... Я видео, видео на ножках. С камерой и монтажами фильмов. Лагерь "Звезда Вифлеема". Только начинаем.
-
-
26.04.2007 в 00:19Пафос... Ой, извини, ругаться я не имела в виду
А видео - это здорово!!! Какие все могучие и творческие...))
-
-
26.04.2007 в 00:20Знаю, что литературоведческий. Все равно инетресно почему так сказала.:)
Здорово... Наверное. :)
-
-
28.04.2007 в 17:38Наверное - вырабатывается постепенно привычка к умным словам и терминам... Да и слово объемное по своему значению, еще напоминает об Андрее Петровиче, а несколько дней назад этот "пафос" вообще привязался ко мне, потому что братец вдруг попросил
дать дефинициюобъяснить, что это значит.