.над i.
Дождь падает с неба. Льет и льет. А я ловлю его носками сапожек, козырьком беретки и прищуром радостных глаз.
Общеосеннее настроение мокнет подобно листу, но радуется свежести, жизни. Прямо как мы с мамой в смсках- пишем почти поэмы, хотя этого никто от нас и не ждет. Но именно в этим моменты я люблю ее больше всего. За то, что эта поэзия передалась ко мне, этот нежный, лиричный взгляд на мир через улыбающиеся искорки глаз.
"Мамочка, я наконец причастилась!"
"Поздравляю! Очень мы с папочкой Тебя любим! Мы вчера ездили на Сорокино это озеро: "среди картины кисти Нигля" читали статьи, жгли костер, собирали грибы. Я искупалась в студеной воде и золотых листьях! Этой же водой вымыли машину..
Потом до полуночи пили чай с о.Владимиром, а в ночь звуки старенького Мулбаха уводили нас в неведомые дали разных времен. Только вас не было- немного осени и счастья..."
Mulbah это старенькое немецкое родное пианино, которое пропутешествовало еще с моей бабушкой (и дедушкой) по всей стране: Москва-Сахалин-Хабаровск-Петрозаводск-Тверь.. И теперь Холуй. Место, где оно, пережив своих хозяев, уже в разбитом виде, доживает свой век.
Радуюсь. Читаю и снова радуюсь. Белое небо и золотые купола храма отзываются в сердце также, как звуки того-самого пианино, которое оживает под натруженными пальцами матери, просыпаются у меня в памяти.
"И радостно жить!
" пишет мне мама в ответ, немного погодя. И я не могу не согласиться, потому что даже серое небо и пузырьковые капли по лужам не омрачают настроение, скорее выбеливают его до белизны. Когда-то давно, мне снились кошмары с бездной белизны... теперь наоборот.
Папа так и не думает возвращаться пока в Москву. Так и живет в стареньком охнувшем от смертей доме, снова возвращая его к жизни теплом печки и чтением книг. Мама же то и дело ездит туда и возвращается как умытая родниковой водой. Неужели,-думается мнея- и правда Москва настольео загрязняет все окружающее и своих жителей? Но нет, возаражю- просто приходит время, когда лучше родного дома мало что придумаешь. Дома, настоящей осени и книг.
Я скучаю по папе. Знаю, что скучаю, боюсь за него, что он там ничего не кушает и как-то тихо слышится. Но ... при этом понимаю, что также как родителям иногда приходится отпускать детей, так и детям... в какой-то момент приходится перестать ощущать их образ в любом своем действии.
Ищем брату квартиру, снимать. Ищем работы... Да, мне тяжелее найти- у меня совободен только вечер, часов с 8.. Ноо нужно постараться и зарабывать хоть немного. По моим подсчетам 6700 мне вплне хватит для вольготной жизни. Не такие уж большие деньги...

Осень. Мокрая, с зонтиком и упавшими листьями. Она словно задает совсем другую партию в оркестре жизни. И, я знаю, что люблю эту партию больше всего. Хотя порой она слишком нежная и тоскливая...
Общеосеннее настроение мокнет подобно листу, но радуется свежести, жизни. Прямо как мы с мамой в смсках- пишем почти поэмы, хотя этого никто от нас и не ждет. Но именно в этим моменты я люблю ее больше всего. За то, что эта поэзия передалась ко мне, этот нежный, лиричный взгляд на мир через улыбающиеся искорки глаз.
"Мамочка, я наконец причастилась!"
"Поздравляю! Очень мы с папочкой Тебя любим! Мы вчера ездили на Сорокино это озеро: "среди картины кисти Нигля" читали статьи, жгли костер, собирали грибы. Я искупалась в студеной воде и золотых листьях! Этой же водой вымыли машину..
Потом до полуночи пили чай с о.Владимиром, а в ночь звуки старенького Мулбаха уводили нас в неведомые дали разных времен. Только вас не было- немного осени и счастья..."
Mulbah это старенькое немецкое родное пианино, которое пропутешествовало еще с моей бабушкой (и дедушкой) по всей стране: Москва-Сахалин-Хабаровск-Петрозаводск-Тверь.. И теперь Холуй. Место, где оно, пережив своих хозяев, уже в разбитом виде, доживает свой век.
Радуюсь. Читаю и снова радуюсь. Белое небо и золотые купола храма отзываются в сердце также, как звуки того-самого пианино, которое оживает под натруженными пальцами матери, просыпаются у меня в памяти.
"И радостно жить!

Папа так и не думает возвращаться пока в Москву. Так и живет в стареньком охнувшем от смертей доме, снова возвращая его к жизни теплом печки и чтением книг. Мама же то и дело ездит туда и возвращается как умытая родниковой водой. Неужели,-думается мнея- и правда Москва настольео загрязняет все окружающее и своих жителей? Но нет, возаражю- просто приходит время, когда лучше родного дома мало что придумаешь. Дома, настоящей осени и книг.
Я скучаю по папе. Знаю, что скучаю, боюсь за него, что он там ничего не кушает и как-то тихо слышится. Но ... при этом понимаю, что также как родителям иногда приходится отпускать детей, так и детям... в какой-то момент приходится перестать ощущать их образ в любом своем действии.
Ищем брату квартиру, снимать. Ищем работы... Да, мне тяжелее найти- у меня совободен только вечер, часов с 8.. Ноо нужно постараться и зарабывать хоть немного. По моим подсчетам 6700 мне вплне хватит для вольготной жизни. Не такие уж большие деньги...

Осень. Мокрая, с зонтиком и упавшими листьями. Она словно задает совсем другую партию в оркестре жизни. И, я знаю, что люблю эту партию больше всего. Хотя порой она слишком нежная и тоскливая...
но все в этом мире имеет обратную темную сторону:)
Спасибо тебе, Зарька!!!
Ты меня очищаешь от шелухи! (Лёхина теория все-таки работает)
А что там с Лехиной теорией? Я пропустила...
Мырьк:) Так приятно, что ты улыбаешься:) И вдвойне- что улыбка вызвана и моими словами:)
Живи
А у Лёхи теория была на Кортневой...и на понимающей, помнишь - теория зерна и шелухи!)))
эээ... Не сказала бы, что это можно так назвать "даришь жизнь". :)
А, вспомнила. :)