.над i.
Август дышит неровно, этот хриплый вдох ни с чем не перепутать.
Так дышат, когда поют всю ночь, так громко, что даже толстые стены старого дома не сдерживают звук, а расстроенное немецкое пианино устало урчит в такт.
Так дышат, когда едут по внезапной ночной дороге Южа - Палех и отчаянно крутят педали. Будто в первый и последний раз.
Так дышат, когда десяток километров остается позади, а ты вместе с солнцем выпил 5 литров вина. И неожиданный бордюр оказывается слишком близко к тебе, фатально близко, но ты все еще дышишь.
Так дышат, когда московское море накатывает на тебя всей своей звездностью, а у тебя сил уже нет и ты просто лежишь под сосной, смотришь на пронзительные дырочки неба и слушаешь затухающие песни давнопразднующей компании.
Так дышат, когда выходишь гулять на клязьму в 6 утра. И тонкое полулунье месяца робко выглядывает из рассветных облаков. И ты уже не пьян, потому что роса отрезвляет, но все еще восприимчив.
Так дышат, когда Москва вдруг неожиданно оказывается близкой. Понятной. Родной. И ты всю ночь ходишь по новым дворам, рассматриваешь высокие дома, любуешься ночными огнями и слушаешь. Рядом твои мальчики что-то говорят, прыгают, тискают мысли, а ты даже понять ничего не можешь, только слушать и молчать.
"Как я люблю, когда ты спокойная"...
Как я люблю, когда мне спокойно. Когда август надышится мной и хрипота сходит в шепот. Не тот надорванный писк, что роняешь иногда брату в трубку, захлебываясь нежданными слезами. Не тот шепот, что роняешь в ночи незнакомым людям, совершая очередные словесные виражи. И даже не тот шепот, что наполняет тебя в автобусе, когда вы смотрите страшный фильм на пополам.
А тот шепот, что заполняет всю дырявость истрепанной души. Заполняет, будто закрывает наконец собой. И ты в кои-то веки ощущаешь цельность. И все прошлые ветра, что рвали тебя на тараканчиков наконец-то успокаиваются, уютно сворачиваясь в тепле и без сквозняка.
Тогда ты смело молчишь, и не имеешь ни малейшего желания снова рефлексировать и мучительно превращать все прошедшие действия в слова.
Так дышат, когда поют всю ночь, так громко, что даже толстые стены старого дома не сдерживают звук, а расстроенное немецкое пианино устало урчит в такт.
Так дышат, когда едут по внезапной ночной дороге Южа - Палех и отчаянно крутят педали. Будто в первый и последний раз.
Так дышат, когда десяток километров остается позади, а ты вместе с солнцем выпил 5 литров вина. И неожиданный бордюр оказывается слишком близко к тебе, фатально близко, но ты все еще дышишь.
Так дышат, когда московское море накатывает на тебя всей своей звездностью, а у тебя сил уже нет и ты просто лежишь под сосной, смотришь на пронзительные дырочки неба и слушаешь затухающие песни давнопразднующей компании.
Так дышат, когда выходишь гулять на клязьму в 6 утра. И тонкое полулунье месяца робко выглядывает из рассветных облаков. И ты уже не пьян, потому что роса отрезвляет, но все еще восприимчив.
Так дышат, когда Москва вдруг неожиданно оказывается близкой. Понятной. Родной. И ты всю ночь ходишь по новым дворам, рассматриваешь высокие дома, любуешься ночными огнями и слушаешь. Рядом твои мальчики что-то говорят, прыгают, тискают мысли, а ты даже понять ничего не можешь, только слушать и молчать.
"Как я люблю, когда ты спокойная"...
Как я люблю, когда мне спокойно. Когда август надышится мной и хрипота сходит в шепот. Не тот надорванный писк, что роняешь иногда брату в трубку, захлебываясь нежданными слезами. Не тот шепот, что роняешь в ночи незнакомым людям, совершая очередные словесные виражи. И даже не тот шепот, что наполняет тебя в автобусе, когда вы смотрите страшный фильм на пополам.
А тот шепот, что заполняет всю дырявость истрепанной души. Заполняет, будто закрывает наконец собой. И ты в кои-то веки ощущаешь цельность. И все прошлые ветра, что рвали тебя на тараканчиков наконец-то успокаиваются, уютно сворачиваясь в тепле и без сквозняка.
Тогда ты смело молчишь, и не имеешь ни малейшего желания снова рефлексировать и мучительно превращать все прошедшие действия в слова.