.над i.
- Вы знаете, какие самые редкие лошади в природе? - стук колес дробно отзывается в висках, волосах, улыбках - Иноходцы. Они настолько редки, в России их может быть пять... не больше. Потому что научить этому лошадь невозможно.
Мы неверяще слушаем, качаем головой, следим за перронами и станциями.
Нас ждет Можайск и ранчо, огромное, с салуном, водопадом, а главное - с лошадьми.
Палит солнце, выбираясь из-за туч, вода глотается мгновенно, а яблоки нарезаются дольками - кормить гривастых.
У нас еще целый час.
Лошади вокруг любопытно тыкаются в ладони, гордо позируют или просто отворачиваются. В одном углу воркуют голуби и кролики, в другом - эмо и пони.
А под ногами снуют огромные псы, которые на ласку отзываются лобастой головой... Мол, почеши меня меж ух.
Старое пианино в салуне глухо тренькает, упираясь крышкой в брюхо аллигатора, распростертого в маленьком аквариуме. Саша играет марш. Аллигатор спит и недовольно дергает лапой.
Мы прячемся от солнца и пыли под невысокими навесами и тихонько вздыхаем на тонконогих лошадей, гривастых коней, сильных наездников.
- А теперь смотрите!
Голос привлекает внимание: это высокий яркий мужчина, верхом на белом в крапинку жеребце. Он непринужденно несется по открытому манежу и впитывает ощущение восторга.
- Это иноходец - раздается вокруг шепот - иноходец, ты только посмотри.
Конь высоко вскидывает ноги, синхронно переставляя правые и левые. Наездник мог бы заснуть на рыси, ей-богу.
- Иноходец.
Одну за одной выводят лошадей, они черные, белые, красные... Мы провожаем их взглядом и кормим самую левую к нам, сахаром. Губы у нее шершавые и гладкие, она нежно обнимает ладони и не моргая смотрит в наши души.
- Надо выбрать. может быть Ассоль? Или Тамерлана? Или ... - рядом Лина щебечет, жонглируя именами как списком в записной книжке. А я напряженно всматриваюсь в профили, загривки, баки.
Ищу ее. Одну.
Страшно. Я всю ночь не спала, трепеща от ожидания -лошади, поля, ветер, и мы... Это было так невероятно и так желаемо, что сон упорно убегал прочь.
Мимо проводят невысокую плотную лошадь с молочной гривой и карамельной шкурой... Я не успеваю сдержать восторженный вздох.
- СахАра - понимающе говорит инструктор - наша звезда. *
Я не стала ничего загадывать - слишком многие линии сходились тогда... Я просто отпустила этот мир и он вдруг завертелся, красуясь то одним, то другим боком.
- Так, а Таня... ну давай на Сахаре... - и бог расцвел молочными берегами.
- Это судьба ,- смеюсь я.
Солнце обжигает белую кожу - обгорю, знаю, что обгорю. Но под ногами дышит существо, унося меня в своем ритме, укачивая и тут же пробуждая - дернуть повод, сорвать траву, встать. Проверяет.
Проверку я прохожу плохо, морщусь, но на рыси мы отрываемся. По колено в траве, по уши в ветре - сжимая поводья как единственную нить...
"Вверх-вниз, вверх-вниз".
Рядом с нами бегут жеребята, несуразными боками тыкаясь в ноги.
"Вверх"...
Разговор цепляется, сам собой прорастает, хочется скакать, вцепляясь в седло, гриву, в лоснящиюся шкуру. Но я слушаюсь совета - повремени. И цепляюсь за разговор...
И почему так легко говорить о том, что действительно важно, интересно, нужно.
Почему решения, что так сложно принять в дымном кольце города - сиюминутно приходят в голову на воле?
Мы летим. Подобно волнам, подбираясь тактами, шагами, фразами.
Едва ли переходя на галоп.
- Там в салуне кофе с молоком и плюшки. - фиолетовые полосы, яркие всполохи света и смеха, говорит, его Женя зовут. Они тут все и построили - приз тому, кто угадает что это за шкура на стене.
Шкура могучая, длинная, жесткая. Напоминает конский хвост, только по всей длине. И почему-то ощущается как огромная волосатая белка.
А оказывается просто яком. Могучим, огромным яком.
Не выигрывает никто. Но кофе возвращает к жизни.
Такт-такт-такт-такт. Электричка гудит, лица смеются. Но я ловлю тихие взгляды друга, бросаемые стекло - отражение, ты ли?... Такт-такт-такт...
- Вы брат и сестра? Как же вы умудрились вырасти такими разными?
Такт-такт...
Я рада, что видела дорогие лица, пока жила на воле, пока зеленое море трав расступалось перед нами. Я видела тех, кто дорог мне, дорог больше всего на свете сейчас. В солнечных бликах окна электрички, в запале рыси, в дружеском кивке.
Жди нас, воля. Мы идем.
-* *маленькая Сахара
Мы неверяще слушаем, качаем головой, следим за перронами и станциями.
Нас ждет Можайск и ранчо, огромное, с салуном, водопадом, а главное - с лошадьми.
Палит солнце, выбираясь из-за туч, вода глотается мгновенно, а яблоки нарезаются дольками - кормить гривастых.
У нас еще целый час.
Лошади вокруг любопытно тыкаются в ладони, гордо позируют или просто отворачиваются. В одном углу воркуют голуби и кролики, в другом - эмо и пони.
А под ногами снуют огромные псы, которые на ласку отзываются лобастой головой... Мол, почеши меня меж ух.
Старое пианино в салуне глухо тренькает, упираясь крышкой в брюхо аллигатора, распростертого в маленьком аквариуме. Саша играет марш. Аллигатор спит и недовольно дергает лапой.
Мы прячемся от солнца и пыли под невысокими навесами и тихонько вздыхаем на тонконогих лошадей, гривастых коней, сильных наездников.
- А теперь смотрите!
Голос привлекает внимание: это высокий яркий мужчина, верхом на белом в крапинку жеребце. Он непринужденно несется по открытому манежу и впитывает ощущение восторга.
- Это иноходец - раздается вокруг шепот - иноходец, ты только посмотри.
Конь высоко вскидывает ноги, синхронно переставляя правые и левые. Наездник мог бы заснуть на рыси, ей-богу.
- Иноходец.
Одну за одной выводят лошадей, они черные, белые, красные... Мы провожаем их взглядом и кормим самую левую к нам, сахаром. Губы у нее шершавые и гладкие, она нежно обнимает ладони и не моргая смотрит в наши души.
- Надо выбрать. может быть Ассоль? Или Тамерлана? Или ... - рядом Лина щебечет, жонглируя именами как списком в записной книжке. А я напряженно всматриваюсь в профили, загривки, баки.
Ищу ее. Одну.
Страшно. Я всю ночь не спала, трепеща от ожидания -лошади, поля, ветер, и мы... Это было так невероятно и так желаемо, что сон упорно убегал прочь.
Мимо проводят невысокую плотную лошадь с молочной гривой и карамельной шкурой... Я не успеваю сдержать восторженный вздох.
- СахАра - понимающе говорит инструктор - наша звезда. *
Я не стала ничего загадывать - слишком многие линии сходились тогда... Я просто отпустила этот мир и он вдруг завертелся, красуясь то одним, то другим боком.
- Так, а Таня... ну давай на Сахаре... - и бог расцвел молочными берегами.
- Это судьба ,- смеюсь я.
Солнце обжигает белую кожу - обгорю, знаю, что обгорю. Но под ногами дышит существо, унося меня в своем ритме, укачивая и тут же пробуждая - дернуть повод, сорвать траву, встать. Проверяет.
Проверку я прохожу плохо, морщусь, но на рыси мы отрываемся. По колено в траве, по уши в ветре - сжимая поводья как единственную нить...
"Вверх-вниз, вверх-вниз".
Рядом с нами бегут жеребята, несуразными боками тыкаясь в ноги.
"Вверх"...
Разговор цепляется, сам собой прорастает, хочется скакать, вцепляясь в седло, гриву, в лоснящиюся шкуру. Но я слушаюсь совета - повремени. И цепляюсь за разговор...
И почему так легко говорить о том, что действительно важно, интересно, нужно.
Почему решения, что так сложно принять в дымном кольце города - сиюминутно приходят в голову на воле?
Мы летим. Подобно волнам, подбираясь тактами, шагами, фразами.
Едва ли переходя на галоп.
- Там в салуне кофе с молоком и плюшки. - фиолетовые полосы, яркие всполохи света и смеха, говорит, его Женя зовут. Они тут все и построили - приз тому, кто угадает что это за шкура на стене.
Шкура могучая, длинная, жесткая. Напоминает конский хвост, только по всей длине. И почему-то ощущается как огромная волосатая белка.
А оказывается просто яком. Могучим, огромным яком.
Не выигрывает никто. Но кофе возвращает к жизни.
Такт-такт-такт-такт. Электричка гудит, лица смеются. Но я ловлю тихие взгляды друга, бросаемые стекло - отражение, ты ли?... Такт-такт-такт...
- Вы брат и сестра? Как же вы умудрились вырасти такими разными?
Такт-такт...
Я рада, что видела дорогие лица, пока жила на воле, пока зеленое море трав расступалось перед нами. Я видела тех, кто дорог мне, дорог больше всего на свете сейчас. В солнечных бликах окна электрички, в запале рыси, в дружеском кивке.
Жди нас, воля. Мы идем.
-* *маленькая Сахара