.над i.
Край света начинается у подножия радуги. Она огромным цветным полукругом прикрывает землю от тяжелых грозовых туч. Тучи тянутся до самого горизонта, туда, где небо выливается в море. Чайки, маленькие стюарды небесных сфер, спускаются к людям пониже, почти задевают макушки их и кричат. Только кажется, что непонятно и не о том. Если вслушатся, то весь чаячий крик пульсирует словом "Иди, иди, иди..." И ты идешь.
Через контрастные улицы Хоута, через лес яхтовых мачт, через зеленые камни ирландского берега. Идешь на самый край земли, где со всех сторон море обнимает эти вересковые скалы и нежно целует в самую маковку. В маяк.
Асфальт и последние деревни остаются за поворотом. Еще можно думать о тех счастливцах, у которых есть все утра, дни и ночи в этом заговоренном месте. Запоенном месте. Я нигде не слышала столько птиц. Они говорят так просто, словно на свете есть два птичьих языка - наш и их. И это мы говорим с акцентом.
Верес впивается в каменные отроги так густо, что кажется, будто тропки - пробор на челе земли, а его огненно-желтые цветы - недавно распустившиеся мысли. Дорожки петляют, опуская нас то к бьющимся о скалы волнам, то к поближе к закатным небесам.
Все небо опоясано облаками, а солнце старательно раскрашивает их в причудливые оттенки. Из мягкой окружностей туч то и дело вырываются искры самолетов, заставляя синеву дрожать.
Пока мы шли, я все время думала, что это волшебная земля. Если волшебство и существовало когда-то, а может даже и осталось среди нас, то оно здесь. В этих травах, с этом небе, в этих зеленых изгибах скал. Оно плещется у ног морем и говорит птицами. Колется вереском и уводит запахом далеко - далеко прочь.
Мои мысли, видимо, зажили своей отдельной жизнью, превратившись в еще один цветок вереска на склонах Ирландии. Может быть кто-то его однажды выпьет с чаем, и почувствует всю глубину моего чувства к этой земле.
И даже тени, пугающие своей чернотой по приходу ночи, не пытаются вырвать у тебя еще немного страха. Они не питаются страхом вообще. Зато у теней есть уши и шелковая грива, если решится свернуть с тропинки в прогалину. Да, тень окажется лошадью с умными глазами и ласковым носом. Она постоит, потыкается в вас, рассмотрит и позовет подругу. Они будут стоять вместе, едва различимые, а вы, вдвоем, будете смотреть на них. И в голове будут слишком чужие птичьи голоса. Всего на мгновение, но мгновения этого хватит.
Через контрастные улицы Хоута, через лес яхтовых мачт, через зеленые камни ирландского берега. Идешь на самый край земли, где со всех сторон море обнимает эти вересковые скалы и нежно целует в самую маковку. В маяк.
Асфальт и последние деревни остаются за поворотом. Еще можно думать о тех счастливцах, у которых есть все утра, дни и ночи в этом заговоренном месте. Запоенном месте. Я нигде не слышала столько птиц. Они говорят так просто, словно на свете есть два птичьих языка - наш и их. И это мы говорим с акцентом.
Верес впивается в каменные отроги так густо, что кажется, будто тропки - пробор на челе земли, а его огненно-желтые цветы - недавно распустившиеся мысли. Дорожки петляют, опуская нас то к бьющимся о скалы волнам, то к поближе к закатным небесам.
Все небо опоясано облаками, а солнце старательно раскрашивает их в причудливые оттенки. Из мягкой окружностей туч то и дело вырываются искры самолетов, заставляя синеву дрожать.
Пока мы шли, я все время думала, что это волшебная земля. Если волшебство и существовало когда-то, а может даже и осталось среди нас, то оно здесь. В этих травах, с этом небе, в этих зеленых изгибах скал. Оно плещется у ног морем и говорит птицами. Колется вереском и уводит запахом далеко - далеко прочь.
Мои мысли, видимо, зажили своей отдельной жизнью, превратившись в еще один цветок вереска на склонах Ирландии. Может быть кто-то его однажды выпьет с чаем, и почувствует всю глубину моего чувства к этой земле.
И даже тени, пугающие своей чернотой по приходу ночи, не пытаются вырвать у тебя еще немного страха. Они не питаются страхом вообще. Зато у теней есть уши и шелковая грива, если решится свернуть с тропинки в прогалину. Да, тень окажется лошадью с умными глазами и ласковым носом. Она постоит, потыкается в вас, рассмотрит и позовет подругу. Они будут стоять вместе, едва различимые, а вы, вдвоем, будете смотреть на них. И в голове будут слишком чужие птичьи голоса. Всего на мгновение, но мгновения этого хватит.
Ждите путевых заметок, вы же знаете, я это дело люблю. 
) 
. Смотреть по ссылке.
