Если бы вещи умели говорить - о чем бы рассказал твой будильник? Или лямка сумки? Моя фенечка с левой руки все время слетает с запястья, когда я снимаю куртку. Она единственная, наверное, точно знает, что упав есть шанс подняться. Если хоть кто-то помнит о тебе.
По большому счету, о нем, о мужчине никто не думает. Каково ему жить? О тюленях и морских котиках думают больше.
Все (не будем показывать пальцем) думают только о том, любит-нелюбит. Делает-не делает. Приедет-не приедет. Изменит- не изменит. Женщина, зависимая от мужчины, похожа на пленника, которому вывернули руки и привязали локтевыми суставами к кому-то другому. К ее мужчине. Чуть он шевельнется, она шипит- "мне больно!" Когда он замирает, она дергает -- ты чего замер? ты жив? Ты ко мне относишься? читать дальше Это я утрирую, как всегда. Но большому счету, всмотритесь в зеркало. По-настоящему думать о мужчине может женщина, которая либо от него ничего уже не ждет, либо которую он называет мамой.
Все больше моих знакомых мужчин жалуются на одиночество. Выглядят одинокими. Выбирают одиночество. Иногда им нужно, чтобы мы их просто погладили и не задавали вопросов. К стыду своему, я могу погладить, но в большинстве случаев не удержусь от вопросов. Потому что беспокоюсь за себя. Относится ли он ко мне. Большинство моих знакомых женщин так или иначе, не мытьем так катаньем, вытягивают из мужчин отношение. Хоть какое-нибудь.
Между тем, мужчина устает и закрывает глаза. Он больше не хочет видеть ни свой бизнес, ни свою женщину, ни свою глобальную ответственность за все. Если у него что-то не получается, он мудак. Он живет с ощущением "я мудак", и у него нет волшебного слова "зато". Это у нас все проще. У меня не все ладно на работе, но зато муж хороший. У меня ни мужа, ни работы, но зато ноги. И грудь. Ну да, я толстая, но зато Катька еще толще. У мужчин это "зато" почему-то не работает. Правила их честны, строги и просты. У тебя яйца большие, но зато нет карьеры? Ну ты и мудак. У тебя бентли, но зато нет любимой женщины? Ну ты и мудак. У тебя есть любимая женщина, но зато нет бентли? ну ты и мудак!
Они вечно встроены в конкуренцию -- раз, и в иерархию -- два. Они вечно выясняют, кто из них щенок и кто главный на площадке. И иногда, приходя домой, они просто хотят лечь лицом вниз и закрыть глаза. В одиночестве. Потому что если не в одиночестве -- то опять мудак. Слабак и тюфтя. Я бы никогда не смогла быть мужчиной. Я слабак и тюфтя, и часто реву под одеялом. И мне никто слова не скажет. Я сама себе слова не скажу. А у настоящих героев жесткое табу на жаление себя.
Я была молода, а мой муж строил бизнес. В 90-е годы. Он приходил домой и ложился, закрыв глаза. А я хотела, чтобы он со мной поговорил. И он говорил. Едва живой от усталости.
Потом, уже в своей незамужней жизни, я хотела от любимых мужчин еще чего-то. Чтобы любил. Чтобы женился. Чтобы розы. Не делай мне больно. Не шевелись. Или нет. Шевелись - и делай мне хорошо. Что они при этом чувствуют? Чем дальше в лес, тем меньше я в этом понимаю. И когда у меня хватает фантазии представить, что им надо иногда чтобы их просто приняли и поняли, и молчали, и принесли чай, и все это - не сегодня и не завтра, а долго, долго, пока все не наладится -- тогда мне кажется, что я все понимаю. Тогда исчезает пол, и остаются просто два взрослых человека, которые могут сделать друг для друга что-то хорошее. Поддерживающее. Дружеское. Любящее.
Я впервые в жизни об этом всерьез думаю. Мне кажется, они становятся все более одиноки и заброшены на фоне всех этих курсов для стерв и женской самостоятельности. И им нельзя никому об этом говорить, об этом своем нарастающем одиночестве. И из этого жалельного места, из этого беспокойства у меня больше никак не получается что-то от мужчины хотеть. Хотя с точки зрения успешных женщин я получаюсь полный мудак. Ведь у меня нет шубы, мужа и даже регулярной смски "спокойной ночи". Поэтому не берите с меня пример, не надо. (с)
Потому что, когда любишь кого-то, то знаешь о нем странное, и чувствуешь дикое, и видишь весь его дремотный ил, и зеленую донную мглу, и слепнущую в нем небесную силу. Но ты не боишься, все странное представляется тебе объяснимым, а дикое - почти ручным, и если тебя спрашивают как ты это терпишь, или просто - каково это? ты даже не сразу понимаешь, о чем речь.(с)
"Как часто бывает, что колеблется наша душа, что после того, как мы сделали всё, что мы должны были сделать, сказали слово доброе, правдивое, сделали то, что только мы могли, для того, чтобы другой человек ожил радостью и воскрес душой и начал жить весенней жизнью весности, вдруг находит колебание. Устала душа, меркнет жизнь, клонится наша глава в земле... Стоило ли всё это делать? Я не вижу плода, я не знаю, что будет, а погубил-то я столько сил, столько надежды, столько веры, столько любви… Стоило ли всё это делать? И Господь нам НЕ отвечает на это свидетельством УСПЕХА. Он нам говорит: Достаточно того, что все это было правда, что всё это было добро, достаточно тебе что; ты сделал то, что надо было. В этом — всё". Митрополит Антоний Сурожский «Память» на Яндекс.Фотках
Раз-мышление О соционикеВсе-таки моя принадлежность к Гексли сильно под сомнением для меня. Причин тому несколько: 1. Я не представляю себе, чтобы меня мог удержать Габен. Я вообще Габена себе не представляю. 2. Оказалось, что я многих Драйзеров ошибочно типирую в Габенов, и мало того что искренне их люблю, так еще и завожу долгие и продуктивные отношения. Вах, чудеса. 3. Если вы в кино (литературе) встретите любую пару, где есть сильный замороченный человек и второй, который непонятно почему его преданно любит, при этом нисколько не тряпка, гнет свою линию и умудряется первого еще и "спасти" в каком-то смысле... Знайте. Это мой любимый сюжет. Так вот, снова и снова перечитывая джеко-драйские отношения, я понимаю, что мой любимый сюжет - это джеко-драйская дуальность. Без шансов. Можно, конечно, отмахнуться и сказать "Пф, детка, тебе просто нравится эта эстетика, твоя тимность при этом совершенно не обязательно страдает" - может быть. Но чем дальше, тем меньше верю я в Гексли. Особенно, если почитать о том как Гексли видят, пишут, рисуют, показывают.
ПС. Но я, конечно, не фига не Драй... *вдохновилась, спасибо Моргаше Два-мышление О сериалеПосмотрела Queer. Потрясающе. Он запросто стремится к тому, чтобы РЕАЛЬНО стать моим любимым сериалом. По-крайней мере, я могу пересматривать его раз за разом. И эта парочка... Может, это просто так в тему мне попадает - с любовью, с верностью, с ожиданием, с силой и сволочизмом. Я не знаю. Но я всегда велась на этот образ. И всегда буду, видимо. А тут наконец-то такое ясное изложение мыслей и истории. Единственное, что немного подкачал конец (с открым хеппи ендом) но за 12 серию я им простила и 13, и, 14. Для меня сериалы отличаются верой. Если верю - значит полюблю. Тут я поверила всему. От первого до последнего слова. И не только в основной паре, но привлекают все участники кино. Даже малозначительные персонажи. И юмор, и актеры, и в целом истории... Опрометчиво попыталась сразу посмотреть британскую версию... буэ... Как можно сравнить Гейла с ЭТИМ?! Не-не-не. Пойду еще посмотрю что ли. Три-мышление О работе Проводим блестящие тренинги. Очень интересно. Однако я не удовлетворена. Все больше и чаще думаю, что возможно мне пора что-то поменять. Не в себе даже, а именно в содержательной части моей жизни. Я - последний бастион, надежда, и безумный рыбник в одном лице. К примеру, сложнейший тренинг на 25 человек готовился за сутки. Два фильма. За сутки. Нужно ли говорить насколько это бьет по мне? Учитывая, что всю неделю я могла этим заниматься без дикой спешки. Я - универсальный исполнитель. Ко мне можно прийти в 3 ночи и попросить что-то разослать. И нет никакого роста. И даже его предположительного вектора нет... Уже 10 дней я старательно отлынивала от любой работы. Ни сил, ни желания не было. И нужно было подумать. Кажется, подумала... Кажется, пора идти дальше. Четыре-шление Я и людиНе хочу никого видеть. Мне 25 будет послезавтра. Не хочу отмечать. А я с 10 января как приехала, так и не хочу никого видеть. За это время едва ли с 1 человеком погуляла. Это не от отвращения, потери любви и нежности, даже не из-за лени и эгоизма... Просто не чувствую, что что-то могу дать больше. Никому. Я не хочу говорить, а молчать не умею. Не хочу зажигать, а овощить могу и одна. Не могу гореть, а "просто быть" слишком ресурсно сложно мне. И все пытаюсь справиться с обидой. Разум и логика говорят как я не права. Сердце и чувства сжали губы и упрямо не разевают рта. Даже не смотрят. Не знаю, что делать с этим. Может, просто оставить в покое и делать как делается. Пятьление Фото Дико радует фотик. Мне мама на ДР подарила. Не выпускаю из рук ощущаю новую полноту жизни. Ищу где бы вести фотоблог? Яндекс? Пикаса? Фликр? Где вы ведете? «Память света» на Яндекс.Фотках
Потихоньку составляю итоги года. Хочется рассказать обо всем и не банально. Новой формой. Но пока скорее для себя - потом выложу, конечно, а то у меня если не в дневнике, то все теряется. Но в закрытку с поименным доступом. Поэтому если вам интересен мой год - обязательно напомните вам выдать приглашение
Смена проходит в Нахабино. Это рижское направление. Забавно, но я его почти не знаю. Когда-то очень давно мечтала о постоянных командировках, чтобы увидеть много-много мест. Господь милостив. У меня и правда командировки (раз в три месяца, стабильно). Правда я вот уже выдохлась. Но вижу много новых мест. Ну и пусть, что Подмосковье.
Выпало так много снега, что у меня намокли ботинки.
Каждый вечер я засыпаю под мигание лампочек елки. Елка стоит у самой моей кровати. И от этого мне так сладко спится как никогда до.
Брат поставил мне свой компьютер, настроил, я отковыряла с работы хард на 2 терабайта. Радуюсь - теперь можно не пропадать на работе до часу ночи и работать не отходя от. Выглядит круто, будто я совсем взрослый и рукастый работник.
Электрички - самое прекрасное изобретение человечества. Особенно в праздники, полупустые.
Только в новый год! Я готова сделать что-то светлое и прекрасное. Ответить на ворпос, написать Вам стих, рассказать сказку, подарить фотографию или что-то еще. Вы только скажите чего душе хочется, а все остальное устроится. )
У Саши на даче совершенно удивительно. У него там окно во всю стену. Огромное, чистое, белое. И утром встаешь и утыкаешься в снег, в свет, в небо и дерево. Так и застываешь с чашкой дымного кофе - только в деревне он так дымит. А ты стоишь как чудак в тапочках смотришь, не отрываясь. Сейчас встанут остальные, кто-то скатится кубарем с причудливой лебединой лестницы, кто-то выползет из спальника. читать дальше - Жарко, дышать почти нечем - печка гудит. Сашка вчера растапливал ее весь вечер. Сидел перед ней на перевернутом тазике и топил. Кочерга, старые журналы, поленья, кочерга. Я иногда подходила, приваливалась к едва теплому белому камню и он рассказывал про особенности кладки. - Видишь, вот тут - сбой идет сильный. Мы тогда делали как и все у того мужика. Но папа у меня же строгий, увидел косяк - заставил чуть ли не всю печь переделать, хотя это осталось. Мои руки касаются вьющихся трещин. - Совсем как ветви - я не говорю вслух, лишь думаю, инстинктивно отводя волосы с глаз. Пока шли туда - 20 км, 15 по чаще и бурелому, болоту и льду - ветки то и дело попадали в глаза. Шли гуськом, все 10 человек. 5 фонариков, так что шли через одного. Стасик иногда забывал придерживать ветки и я укрывала голову руками, впрочем царапки все равно остались у висков. А когда было совсем страшно я хваталась за край рюкзака. Как поросенок за хвостик свинки.
В печке с гулом разваливается полено, трещит. Ребята приносят промокшие ботинки, расставляют их заботливо, а я почему-то забыла. Лоб горел, меня всю немного трясло - то ли от переживаний, то ли от 15 градусов. Саша рассказывал и смеялся. Есть такой особый смех - то-самое ехидство, когда почти все переводится в шутку или недошутку. Когда даже самый серьезный довод не выдерживает минутного взгляда и срывается на хихи. Таська пришла, послушала нас - красивая такая, нежная, у меня дыхание каждый раз перехватывает - и ушла. Сказала "Фу, вы злые, невозможно это терпеть". А мне так легко было.
Из еды нам достались консервы, очень невкусная колбаса и пару нычек нормального сыра. Мы бы купили и другое, но чудом открытый единственный магазин на 20 километров встречал нас мужиками и пивом. Пиво было разное, а еды особо не досталось. Со встречами нам вообще повезло. Что стоили огромные белые псы, призраками бросающиеся на сетку цивилизации, что мы наконец встретили после чащи. Они напоминали тигров или барсов. Ярились там. И все о чем мне думалось там кроме волшебного "Правой, левой, не упади" это о той хлипкой преграде, что отделяла нас от огромных зверей. А потом преграда вдруг кончилась и зверь оказался прямо тут, рядом. Под руками. Моего ужаса хватило ровно на три шага, чтобы уткнуться в чей-то впередиидущий рюкзак. Но пес не кусал. Только махал хвостом и провожал нас до самой бетонки.
На даче живет музыка. Прямо на кухне. Белыми и черными клавишами раскрашивает зимний пейзаж. Он внезапно стал зимним. Буквально в ту ночь, с 17 на 18 вдруг засыпал нам белым все. Я до сих пор думаю, что это мы шаманили походом. Через лес, через старые сваленные деревья и неглубокую топь. Мир послушал, послушал нас, в декабре топчущих сырую землю - и засыпал снегом. И нас, и землю, и часть мира. А мы потом играли про это. То есть пели-то мы обо всем и обо всех, и по-разному. Но мне кажется, что черные клавиши и белые вторили общему замыслу. Черные утопали в белом. Кипел чайник и скворчала на сковородке колбаса.
- 17 градусов! - счетчик был верен. Меня наконец начало трясти, разговоры вдруг закрутились в разные стороны, будто только того и ждали. Женька по прежнему поджимала ноги в батарею, но уже сняла шапку. - Вы будете дразнить меня "Шапка" - у нее и правда смешной пумпон. Но когда на нее смотришь думаешь не о шапке, а о том как она в болото упала. И как Сашка ее крепко держал, а она все равно падала. И вместе с ней падал мобильник, джпс, компас, карта- в воду! Вокруг ночь, под ногами кочки и топь, а мы светим фонариками прямо на них - оторваться не можем. - Саш, Саш, отпусти, все. Я сама. Женя подтаскивает ногу, прыгает, чтобы хоть как-то согреться. Мы потом ей носок найдем, полотенце, будем какие-то неприлично довольные - все преодолеем это гиблое место. Даже я. Хотя я очень боялась.
Если и вспоминать самые страшные вещи в этом году, то это будут неизменно походные приключения. Один - когда в Алексеевке мне причудилась змея под курткой. А второй - сейчас. Когда все, что надо было - наступить одной ногой на лед, перенести вес тела и второй дотянуться до земли. Лед - вес- земля. То сочетание, которое вызывает во мне леденящий ужас, если вспоминать как тоненькая пушинка Женька не смогла это сделать. Я стояла и смотрела на этот желтый круг так долго, что даже терпеливый Женя-подводник (замыкающий) нетерпеливо подталкивал меня. С этой стороны руки были. А на той надо еще дотянуться. Ну и пусть там Саша, все равно сначала на лед... В общем, в итоге Саша ступил на лед, я вцепилась в его руку и только потом совершила нужный маневр. Это стыдно, может, но мне тогда и такого успеха хватило на целую медаль.
Мы шли на самом деле с утра. Дом Блока - Тараканово - пустило нас еще в сумерках, когда окружающие поля были едва различимы. Зато внутри ярко горели окна. Это особое ощущение живого дома - в синеватой мгле видеть желтые окна. Музей приятно удивили. Стихи крючками увязывали память, а предметы легко сочетались с ними.
Почему-то особенно сильное впечатление произвел памятник в поле. Да, там рядом храм ремонтируют. Да, и площадка сделана. Но на самом деле он в поле. Куда ни глянь - горизонт. И две бронзовых фигуры с открытыми ладонями: Иди ко мне. Деревня , как и все в последнее время, ухожена и присмотрена. Даже если и есть косой забор, то он явно кому-то нужен. А вдоль дороги мостятся местные божки - иначе назвать у меня это не выходит. Каменные изваяния с яркими самодельными иконами. - Это Николай, попросите его о чем, все исполнит.
Что было бы, не возьми Таська с собой томик Блока? Мы бы не смогли читать стихи, даже там, в Шахматово. Или на остановках гадать по фразам. Помните, там был момент, когда Ольге нагадалось "И вижу я тепло от кабака, сухие ноги". Ветер свистел вокруг вместе с машинами, грязи уже набрали по колено. А строчки вдруг так согрели, что даже сил прибавилось. И это мы еще даже до Сестры не дошли. Сложное это дело - культурная прогулка. Дело не только в восприятии мира, нужно еще и шестое чувство открыть. На восприятие времени. Блок же там был. Ходил. Видел почти все тоже самое. И оттуда - писал.
Женька,читать дальше друг Федьки, он вообще крутой. У Феди все периодами, даже дружба. Вот сейчас его дружбу зовет Женя. Он носит свитер и очки, чем-то Мишку напоминает моего. Но только иначе. Мы сидим, кухня выгибается навстречу нашим разговорам. Ребята смешно защищают меня от моих же тараканов. А потом Женя внезапно начинает читать стихи из смсок. Это целый жанр. Когда пишешь любимому-родному смс... А потом признаешь, что уже поэзия, а не смс. И столько там чувства, такта, столько ритма и нерва, что едва ли скрывается под кожей...И я завороженно слушаю, читаю по лицам и тяну руку ему. - Женя, это потрясающе, Женя! Рука у него холодная и дрожит. Рука настоящая у него. Рукичитать дальше в последнее время стали инструментом. Я снова здороваюсь за руки. Раньше то ли в щеку, то ли ладошкой помахать. А тут не хватает. Недавно в охоту бегали, Стасик пришел. Я так обрадывалась, налетела на него, заобнимала. Он аж опешил, прямо почувствовала как опешил. Еще бы столько энергии да на него. И подумалось, что надо руками, а не объятьями. Так легче, проще. Руки стали знакомы вдруг и информативны. Бывает - прикоснешься, и разряд. Дикой силы по всем нервам до самой радужки глаз, чтобы та распахнулась в темную бездну, чтобы сердце застучало, а сам - едва дыша. А бывает жмешь руку, трясешь ее, улыбаешься. Как в фильме. И как в фильме все и получается. Очень читать дальшедавно я жаловалась "Не умею читать по глазам, хоть убей". Было это лет 7 с гаком назад. Мы с Мишкой тогда так много разговоров творили, мыслей переговаривали... Он ехидничал, подкалывал меня. - Без глаз ты не выживешь. Как же ты поймешь, что имеют ввиду? За словами такая пропасть до истины. Столько лет прошло, а я все время вспоминаю его слова. Не те, что написала - а то, что он имел ввиду тогда. И все жду, когда же? Когда же получится? - Ну что ты смеешься,читать дальше ну чтооо! - Сашка сидит напротив, по телефону говорит, не знает куда смешки девать. Ярослав на том конце вещает. Он всегда вещает, но сейчас, видимо, вещает как-то особенно. Так, что Сашка зажимает ладонью рот и выдавливает из себя внятные хмыки и речи. Мы сидим в Диане. Даже по телефону фраза "Кафе Диана" вызывает шашлычные ассоциации и пыльные угодья трасс. А при входе и вовсе возвращает нас в 90е. Большой зал, желтые стены, столы, расставленные по фен-шую: даже не квадратом, а многоугольником. И, главное блюдо - чай "Чайник". Сколько мы его там выпили уже не помню. И если сначала музыка еще делала вид, что она radiohead, то потом "Черные глаза" по привычке заполонили эфир. И вот весь вечер я читаю его лицо от едва сдержиываемого смеха до тонкого ехидства и искренней озабоченности. Мне даже не надо общаться с ним, чтобы точно знать как шумно мы будем смеяться потом, вдвоем, просто потому, что тогда было не всегда можно. И вовсе не над а с. Миша приехал читать дальшесам. Он вдруг оказался на московском вокзале привычный и родной. Только очень растерянный. Будто последние 10 лет слетели с него луковой шкуркой, оставив беззащитную мякоть. Я понимаю, что это мне все как всегда: павелецкая, мокрый снег, хмурое небо, высотки зданий. А ему это все иной мир. Параллельная реальность. Он идет медленно, размашисто, хотя в Иерусалиме передвигается быстрее. Тут словно меряет каждый шаг, впечатывает в землю. Иногда останавливается и смотрит под ноги. Я-то уже перемахнула через лужу, успела стряхнуть набившийся снег. А Мишка бормочет под нос ругательства и ищет обходной путь: он в ботинках. Чтобы не происходило вокруг, но он всегда умеет общаться с людьми. Так и тут: девушка-официантка вовсю строит глазками, наклоняется поближе и исполняет его прихоти. Я улыбаюсь и сверкаю ехидством. Но Мишка так степенен, что оно от него рикошетом отскакивает. У него сестра замуж выходит. И он в Москве. Впрочем, мое состояние похоже не полуобморок глубоко пьяного человека. Я едва фокусирую зрение, по долгу держу чашку у уголков рта и ковыряю сладкое пироженое. Мишка не выдерживает и начинает меня подкалывать, задевать, ерничать, все больше возвращая к жизни. И потом тихо говорит в метро, слишком близко для моего обычного пространства, слишком кошачье: - Какая же ты мазахистка - Почему? - Ты даже общаться нормально не можешь, каждую минуту провоцируешь меня на колкости и только тогда вдруг начинаешь быть здесь и сейчас. Я хлопаю глазами и понимаю - он прав. Это вообще кредо моего общения. Как общаться близко и без маски шута я просто не знаю. Как общаться близко и не ранить каждым словом - тоже. Поэтому я сразу шарашу во все, что движется. И пока мне отвечают - знаю, что все нормально. Остается читать дальшекаких-то четыре дня, четыре дня до самого важного мероприятия декабря. И у нас уже все готово. Готово настолько, что осталось всего час посидеть. И в этот момент силы разом кончаются. Я сижу перед экраном и хочу спать. Ложусь спать - и хочу спать. Просыпаюсь - все равно хочу спать. И на том конце провода та же самая маета. И как отсюда выходить не ясно. Только дожить до часа икс, встрепенуться и кинуться в самую гущу.
Ребят, такое дело. Я знаю, что я не катаю свои посты или фото в море. Поэтому, если это вам рвет ленту и всячески смущает - я не обижусь, если вы отпишетесь, предпочитая читать тут что-то раз в месяц по специальному заходу или вообще не читать. Но и катать не хочется. Только когда совсем уж беспардонные простыни выходят. Более того, в моей привычке есть молчать неделями, а потом за три-четыре дня сразу настрочить десятитысячами знаками.
Утро белее вечера. Ночью в комнате жил другой голос. Обычно живет мой, а сейчас другой. Он смешной, одной ногой в метафизике, другой в реальности. Пальцы нервные, взгляд без брутальности. Через очки в мир всматриваются какие-то неправдоподобно огромные глаза. - Слушай, а я не понял, вы всю ночь про исповедь говорили? - брат утром удивленно смотрит на меня - При чем как-то так правильно, что я даже от своих этого не слышал. - Нет, мы говорили о своем. Но, знаешь, Слава человек глубокой духовности, той-самой культурной, которая не всегда требует безусловного вероисповедания...
Брат по вечерам читает Ясперса с папой. Сидит, высоко подобрав коленки, с распахнутым ноутом, обсуждает. Я иногда забегаю и чувствую, что слова знакомые, а смыслы надо сидеть и улавливать, антеннки понимания отращивать. Я выцепляю из его микроблога потом: "Вместо товарищества самобытных людей возникает некая псевдодружба тех, кто молча находит друг друга в случае надобности, придавая своему общению форму обходительности и любезности. (с) Карл Теодор Ясперс, "Духовная ситуация времени" 1931г" Ага, он так долго это сформулировал а другой Теодор уже 70 лет как написал.
Отец снисходителен и внимателен. Федька перед зеркалом крутится - примеривает себе бороду, эспаньолку, не знает как оставить. Папа скептически хмыкает, всячески осуждает. - Ишь франт вырядился, сбрей и ходи нормально. - Да ладно, пап, ему хорошо же! - брат слушает нашу перепалку, крутит головой, молчит - Что тут хорошего, низкопробный вкус, ну ка сбрей тут и тут, не эпатируй народ - Пап, отстань от ребенка! Ты в свою молодость как только не ходил! Дай и сыну молодость ощутить - Да какая там молодость, я в 20 лет, знаешь что делал? - и осекается, смущенно улыбается, хмыкает в бороду- Ладно, и правда. Ходи.
Совесть у меня совершенно отдельная личность. Ходит обычно, о своем думает, а иногда как даст поддых. Вот вчера совесть вообще была звездой вечера. - Так, афтерпати отменяется, я пообещал Ирку проводить - ловит мой изумленный взгляд, сразу отвечает - Ага, представляешь, на автомате согласился. На слове поймали, придется выполнять. Я смотрю на юную и очень утомленную Иру, без каблука, с хихиканьем. Понимаю: да, точно провожать. А потом Совесть ко мне пришла, ногами потоптала вместе со Славкой на пороге. Славкой, который вечером тост говорил о Настоящих людях. Славкой, который без слов мне дотащил все 100500 моих вещей и ушел домой в 00-25. Без укоризны, в тьму и зимь, в метро успеть. А потом появился внезапно, взъерошенный как воробей. - Я сейчас, телефон вырубился, только позвоню - 00-30 - Еще два звонка - 00-40. Чтобы сделать чай и дать имбирные печеньки, которыми так вкусно хрустеть мне не нужна Совесть, зато чтобы запилить меня до смерти о предложении койкоместа - очень даже нужна. Не, у меня обычно остаться можно кому угодно, даже в родительском доме. Но заранее предупредив... Не любит семья незнакомцев...Мама и вовсе подумала, что мы поссорились с Сашей и я ему так изощренно мщу))). Но нет, Саше в эти мгновения летели смски "Сашка, как же быть? Славка тут, наверное, положить его все-таки надо?.. " Вот у Саши с совестью вообще даже интонации схожии. Но его я лучше слышу. Вопрос решился мгновенно и уже был окончен Фединой рукой, который вовремя успел погасить возмущение папы. И совесть сразу расслабилась: ибо это реально правильно было.
People are straaaange - иногда я засыпаю с телефоном в ладошке и он будит меня, даже если всего 3 часа сна. - Вы еще тусите? - второй части нашей истории повезло не так хорошо он не успел за минуту до метрозакрытия и остался у друзей - Тусите? Давайте кофе пить! В 10! Я не знаю как так, но я мгновенно проснулась. Кофе-то хочется выпить, ага. Даже в 10.
Славка смешно потом перессказывал Сашке: - Сплю я, значит, тут голос "Слав, пошли кофе пить с Сашкой". Какой кофе?! Рань же. Неее, пропала - думаю, ну вот, минут 15 в ванне пробудет, посплю. Хоп через пару минут "Славка, вставай же, Сашка! Кофе!" Я такой ворчу, подбираю ноги, думаю, ну сейчас еще причесываться. Ан нет. Только и слышно "Славка! Кофе! Сашка!". В общем, дошел. )
Ведем мы с Сашкой вечер, а я как-то привыкла, не думая... Как ляпну на всех "Сашенька, тебе слово"... И вдруг понимаю, что народ замирает и начинает хихикать. "Сашенька! Сашок! Шурик! Санчик!" - скандируют со всех сторон, в глазах рядом мелькает даже не обида - досада. "Блин". Я краснею, пытаюсь замять "Александр, Александр Борисович!" Но ляп уже сорвался с уст, теперь чаще думаю, а что конкретно я говорю и где.
Снег сверху- в глаза метелица, вьется снежится, с утра стелится. Кофе белый в руках пенится. Ты улыбаешься, ерепенишься. Люди идут, в капюшон спрятались. Лица и чувства- кино и пакости. Мы же шагаем, земля вертится- словом и делом. Потом встретимся.
- А Андре, Андре как же? Думаешь ему не понравится? - у девушки много Франции в голосе. Девушка улыбается. Говорит 'папа' по русски-но как-то с апострофом. Кажется, в свадьбе вся, кажется, счастлива. Держит в руках лист, он загибается, топорщится вверх карандашными сказками. Девушка-парень смешные и ясные. Щеки, носы и глазастые. - Папа, а вдруг не понравится? Папа скворчит что-то в трубку, кудахтает. Дочь высылает рисунок, ежится. Мол, как же так, не понравится? И расцветает вся солнечно, ясно так: папа сказал хорошо получается.