.над i.
С деревни возвращаешься с полной горстью слов и мыслей.
Они перекатываются в руках и неумело молчат. Как рассказать о том небе, которое неописуемо словами и неумелой рукой с красками- тоже?
Как о костре, о книгах, которые лежат в старом доме?
О людях, которые как и двадцать лет назад живут попрежнему?
И о новой жизни, о новых детях, которые теперь - вместо нас - бегают голоного по тропинкам, пищат и смеются.
Как летит время.
Уха и век назад
В последний день мы ели уху. Дядя Саша наловил около полсотни рыбешек в бурно разлившейся реке и мы на костре, в чугунке варили уху. Было человек 10-15. С улицы. Знаешь, идет вот маленькая рыженькая Юля - а ей - иди сюда, кушай.
Я помню была такая фотка где-то в архивах: черно - белая, трепанная по краям, уже нечеткая. Но люди там- наши деды да прадеды, сидят с детьми у костра и едят уху.
Все повторяемо.
О поле и доме
Мы исходили поле. Вдоль и поперек. Я еще помню как длинно мне казалось дойти от дома до "стекла" - это завод в 3 километрах, уже давно заброшенный, но он как мерило расстояния. Точка
. Пока идешь, проходишь два мостика. Красный и белый.
И поле с цветами. В первый же день набрала их охапками, даже полынь. И несла в дом потом, выставляя в вазы. Сразу запах старости дома и его не обжитости куда-то ушел. Спрятался, наверное. В другую комнату, за снятые рамы, за выметенный мусор, за расстеленные ковры, которые на зиму убираются, чтобы сохранится.
Дом все еще стоит. Все также из красного кирпича, все также с покосившемся амбаром - памятником архитектуры, который нам все равно придется перебирать. Потом что памятнику уже две сотни лет, а он еще стоит - как, не спрашивайте.
Только внутри, в саду теперь вместо аккуратных грядок картофеля - заросли крапивы в два моих роста. Заботливые соседи вырубили там дорожки, чтобы хоть немного ходить можно было. Но, конечно, косить пора и самой научится.
Все потихоньку дряхлеет. Глядя на это я внутри ощущаю какую-то непреклонную уверенность: приеду в следующий раз, начну приводить в порядок. Кто, если не я?... Это была почти мечта с детства. А мечты надо исполнять, знаете.
Про деревьяПо берегу растут ивы. Но уже далеко не все стоят как раньше. Многие упали и убраны. Наши еще стоят. Еще моя прабабушка их посадила, а бабушка играла под ними. И мама. И мы. А рядом, недалеко, стоят две подросшие липы - еще в сеточках от непослушных коз и детей. Странно... Зои Степановны и Михаила Ивановича уже нет. А липы теперь будто вместо них цветут. И мы детям своим рассказываем о них так, словно они могут почувствовать их через эти деревья.
Кладбище
А на кладбище мы рядышком с ними. Тут были соседями, а теперь там...
До кладбища мы тоже дошли. Бережно сняли паутинки с крестов, выдернули кислый щавель, оставляя хвойные иголки. Никите (крестничку моему) там понравилось. Помогал нам, кидая палочки за ограду. Удивительно, что не скрипит, тихонько поет калитка. Бабушка. Прабабушка. И ее сестра, брат, жена брата. Все там лежат.
Кладбище вообще странное место. Со временем оно, наверное, становится ближе и роднее. Потому что приходя туда, ты видишь знакомые далекие лица из детства. Не меняющиеся лица. И косой свет сквозь сосны только усиливает светлое чувство: радости.
Что ты тут.
Детдом и судьбы
Детдом, который расположен у самого кладбища тоже преобразился: то и дело окна белеют пластиком, а площадка с домиками покрашена и перестроена. Я все еще помню эти домики: двухэтажные, с лесенками, ч окнами, с крыльцом, с ажурными окошечками. Играть в них одно удовольствие. Только дети, высыпающие на улицу очень жадно и больно смотрят на тебя. Чуть улыбнешься им - а они уже цепляются мысленно, не решаясь дотронуться в живую и глазами молят "можно я назову тебя мама?"...
Деревенские жители не очень любят задерживаться там. С присущим им "окающим говором" говорят: "Пристанут еще, не отвяжешься".
Я спрашиваю, а много ли из детдома в люди выходит потом?... Говорят, что это только до 10 лет тут детки, потом в другой отправляют. И так еще несколько раз, пока не станет 18. На счет им денюжка от государства какая-то идет. Маленькая. И из десяти, может быть двое да вырвутся в жизнь. А остальные сопьются или в проституцию уйду. А я мысленно думаю: двое против восьми... ради такого шанса, ради этих двоих все равно стоит быть детдомам. А может еще и семью кто найдет.
Деревня и слухи: зло
Слухи в деревне совершенно страшная сила. Не борзого человека они могут закрыть совсем, почти внушить, что он плох и неумен и все не так как у людей у него. А ведь речь всего лишь про зависть в итоге. Если девочка первые 15 лет своей жизни тиха и непритязательна, круглая отличница и матери помощница, а потом красива и удивительна пластична на танцах вдруг. Да еще и замуж в 18 лет выходит. Да муж зарабатывает в Москве, а сама она со здоровым красивым ребенком сидит... то людская молва жестока. И шлюхой ее сделают. И мужа в алкоголики запишут. И бабушку героиней-тянущей весь дом нарисуют, а саму девушку лентяйкой да лодырем. На моих глазах такой слух выпестовался и пошел гулять из уст уста. А девушка смотрит грустными синими глазами и говорит "Да я уже ни на что не годна". И ты ее убеждаешь, сжимаешь руки, почти готова вытащить эмоционально куда угодно - лишь бы она снова ощутила почву под ногами. Лишь бы нашла силы улыбаться и бороться против домыслов.
Крестник и дети
Никита любит прыгать. Взлетать на моих руках высоко и смеяться. Видит меня и сразу "прыг, прыг, прыг". Смеется. Из слов пока только "у!" и "мама-папа-баба" знает. А как книжку ему откроешь и касатку и павиана покажет. И еще по полю с ним идешь, травинкой дразнишься, а он как кошечка лапками ее играет, травинку эту. А то хмурит бровки- не так что-то, не по его выходит. Но стоит его отвлечь - уже готов снова улыбаться. "Ку-ку" говорить. смеяться.
Как-то тепло на душе, когда видишь счастливых детей. А счастливые всегда отличаются: они в любой момент готовы улыбнуться. Коленка ли болит, обидел ли кто, но стоит их отвлечь от сиюминутного несчастья и они уже улыбаются, тянут ручки, прыгают.
Смотрю я на деток и думаю иногда, что и сама, наверное, могла бы уже нянчить ляльку. И в тоже мгновение понимаю: нет, рано еще, не готова. Впрочем, нашу готовность обычно где-то свыше определяют, а мы только можем сказать "да" или "нет".
Брат и братья
Забавно, как летит время. Было дело, когда я защищала всех и братьев и друзей в наших детских войнах. Будь это с соседскими мальчишками или со взрослыми дядями, все равно. Вскидывала голову с привычной гривой, звонко голосила, отстаивая права... И в мыслях не могла подумать, что придет время, когда все мои братья станут выше меня, сильнее. И из-за их плеча иногда так трогательно можно будет выглядывать на неприятности. И несмотря на то, что и не родные мы с большинством, но и я и они чувствуем: Братья. И какие бы они разные не были, но так отчетливо и просто понимаем друг друга: будь то воспоминания, бережно собираемые в общую кучку или безумный креатифф (пижме Пиж!), но смех легко и быстро пробегает по сотням невысказанных слов. Или по тишине и треску костра.
Наверное, я только сейчас, уже будучи достаточно взрослой, во всей мере понимаю, что это такое: иметь 6 братьев. Очень разных и разно-видимых, но братьев.
Мы будто повторяли почти все прошлые забавы, даже пойдя купаться, брызгались неустанно, смеялись, ныряли. Один Бог ведает как нам немного не хватало Димки, Феди. Но им мы строчили смски и улыбались скобками, рассказывая, приобщая.
Книги
У нас дома там лежит мировая библиотека. Знаете, есть такая серия "Сто книг мировой классики".Она еще советская, в суперобложках, со звездочками на корешках. Три звезды- 20 век, две - 19, 1- 17 и 18. Каждая книга под суперобложкой какого-то цвета. И даже корешки страниц. Мы перевезли ее туда после того, как дедушка умер и бабушка окончательно переехала из Твери в Холуй. Она и сейчас стоит стопками по несколько книг в обмотке то тут, то там. "Там" - это иногда даже вместо ножки моей кровати. Все хочу посмотреть, что именно из классиков подпирает мой сон.
Ночные страхиТак вот, дочитав свой дешевый роман (тем не менее, один из тех, которые не выбрасываешь и перечитываешь иногда), я пошла на поиски новых шуршащих страничек, позволяющих ночью отвлечься от осознания абсолютного одиночества в огромном доме. К слову сказать, страшно было. Я то и дело боялась увидеть белое лицо в окне. Вздрагивала от шорохов. И только когда догадалась занавешивать ВСЕ окна на ночь (а не только те, что идут на улицу), стало поспокойнее. А в первую ночь я и вовсе стала обзванивать телефоном всех, кого могла. Правда как-то не так набирала и никто не подходил, что немного не вселяло уверенности в наступлении утра
.
Но я отклонилась от темы. Так вот.
Книга "Девяностые годы"
Среди книг нашелся Марк Твен, блеснувший своей оранжевой жизнерадостной обложкой. Рассказы, которого, однако, оказались весьма странными и спорными. Даже я бы сказала, с трудом перевариваемыми А потому уже на третью ночь он был отложен. Поиски начались снова. Каково же было мое удивление, когда я нашла австралийскую прозу 19 века. Книжка с ковбоями на обложке сильно меня заинтересовала. Против обыкновения я начала с описания авторов. Кстати, довольно забавно: с возрастом я наконец ПОНЯЛА, зачем в каждой книжке идет предисловие, кратко описывающее автора, его жизнь и творчество. Иногда только тогда реально понять что хотел сказать автор. Но сей факт в детстве как-то совершенно не заботил ум.
Катарина Сюзанна Пристон (имя имечко, знаю) оказалась очень приятным, захватывающим и оригинальным автором. Про прииски я прочла на одном духу. Особенно понравилась манера автора вести читателя как в рассказе с перескока с темы на тему и совершенно не заботясь иногда о главах. Где кончается описываемый случай и начинается основное повествование нередко угадывалось лишь в настоящем времени, что, на самом деле, отнюдь не свойственно обычно романтической прозе. Я не могу сказать, что "Девяностые годы" является шедевром культуры, хотя и описать такое нудное, на самом деле дело в трехстах страницах и НЕ утомить читателя - это и правда надо быть мастером. Но.
Роман снова натолкнул меня на привычную колею мыслей...
Актуальный вопрос и размышления "Что есть измена, а что правильный выбор?"
"Что есть измена, а что правильный выбор?". Эта тематика снова и снова преследует меня в последнее время. И никак не могу определить для себя... когда и как мы можем понять ... "вот он, тот самый человек"... И что делать, если это ощущение вдруг возникает когда ты УЖЕ в браке, или помолвлена...
Казалось бы, иногда все прямо указывает на то, что "муж скотина, брось его, иди к тому, он тебя любит". А если нет? Если это все равно искушение? Если чувство все-таки обманно и скорее представляет собой формулу "хорошо там, где нас нет"?... Как тогда?... Можно, конечно, сослаться на формальный признак. Мол, вот если вы не венчаны, то уходи спокойно. Но у меня это как-то не клеится в картину мира. Я знаю как положительные случаи верности, так и положительные случаи ухода. И как, где, почему определить? И уж точно я знаю, что это выбор навсегда: обратного пути не будет. Как бы иногда не казалось наоборот, но это обманка. Раз ступив на чужую тропку, вам уже не вернутся назад. И тут особенно остро тогда становится этот выбор.
Выбор близкого, привычного, сросшегося, может не во всем хорошего, но уже "давно" вашего (так же как и вы - его)... или же выбор этого свежего как дыхание весны, сумасшедшего, невероятного, когда снова кажется, что это больше чем просто влюбленность. Что это родство душ, родство миров, воздуха, которым дышишь. И нет, я не говорю про мимолетные увлечения, когда все перечисленные признаки скорее присущи влюбленности. Нет. Я говорю именно про... то, когда понимаешь со всей отвественностью, что это большее, гораздо. И что по сути-то... с первым так не было. Было, но иначе. Перпендикулярно иначе что ли.
Как в такой момент выбрать?
В том романе героиня выбирает верность, но несмотря на "правильный" по морали романа выбор... до самой последней страницы она вздрагивает слыша о "нем"... От грусти ли? От Боли? Нет... Раз появившись дорожка рядом и вас не оставит бесследно. Шрам будет, так или иначе, откажись вы и оставшись или наоборот. Но шрам будет. Если мы говорим про "то-самое чувство".
Может не всем (о, счастливиц-вцы!) написано на роду такое, может просто тем, у кого в остальном все более менее, я не знаю. Но мне страшно уже сейчас, когда на пороге казалось бы выбор быть вместе с кем-то... хочется остановится и крепко подумать как в шахматах просчитать ход на перед и сделать так, чтобы без шрамов. Все. И если для этого надо отойти и подождать, то может проще так?...
И еще, во всех этих размышлениях вдруг так остро понимаешь какое необъятное порой влияние имеют друзья. Вспоминая, как на основе небольших рассказов или общих впечатлений, я лично горячо советовала пойти по какому-то пути - мне сейчас жутко становится. Сразу прокручиваются в голове судьбы людей, и внутри бьется огонек вопроса: А верно ли ты сделала тогда? Не было ли в от в этом и ТВОЕй вины?
Я не знаю пока, время покажет, видимо. Но вопрос так и остается открытым, все снова и снова подтверждая свою актуальность.
ПС. Продолжение и иллюстрации тут.
Они перекатываются в руках и неумело молчат. Как рассказать о том небе, которое неописуемо словами и неумелой рукой с красками- тоже?
Как о костре, о книгах, которые лежат в старом доме?
О людях, которые как и двадцать лет назад живут попрежнему?
И о новой жизни, о новых детях, которые теперь - вместо нас - бегают голоного по тропинкам, пищат и смеются.
Как летит время.
Уха и век назад
В последний день мы ели уху. Дядя Саша наловил около полсотни рыбешек в бурно разлившейся реке и мы на костре, в чугунке варили уху. Было человек 10-15. С улицы. Знаешь, идет вот маленькая рыженькая Юля - а ей - иди сюда, кушай.
Я помню была такая фотка где-то в архивах: черно - белая, трепанная по краям, уже нечеткая. Но люди там- наши деды да прадеды, сидят с детьми у костра и едят уху.
Все повторяемо.
О поле и доме
Мы исходили поле. Вдоль и поперек. Я еще помню как длинно мне казалось дойти от дома до "стекла" - это завод в 3 километрах, уже давно заброшенный, но он как мерило расстояния. Точка
. Пока идешь, проходишь два мостика. Красный и белый. И поле с цветами. В первый же день набрала их охапками, даже полынь. И несла в дом потом, выставляя в вазы. Сразу запах старости дома и его не обжитости куда-то ушел. Спрятался, наверное. В другую комнату, за снятые рамы, за выметенный мусор, за расстеленные ковры, которые на зиму убираются, чтобы сохранится.
Дом все еще стоит. Все также из красного кирпича, все также с покосившемся амбаром - памятником архитектуры, который нам все равно придется перебирать. Потом что памятнику уже две сотни лет, а он еще стоит - как, не спрашивайте.
Только внутри, в саду теперь вместо аккуратных грядок картофеля - заросли крапивы в два моих роста
. Заботливые соседи вырубили там дорожки, чтобы хоть немного ходить можно было. Но, конечно, косить пора и самой научится. Все потихоньку дряхлеет. Глядя на это я внутри ощущаю какую-то непреклонную уверенность: приеду в следующий раз, начну приводить в порядок. Кто, если не я?
... Это была почти мечта с детства. А мечты надо исполнять, знаете. Про деревьяПо берегу растут ивы. Но уже далеко не все стоят как раньше. Многие упали и убраны. Наши еще стоят. Еще моя прабабушка их посадила, а бабушка играла под ними. И мама. И мы. А рядом, недалеко, стоят две подросшие липы - еще в сеточках от непослушных коз и детей. Странно... Зои Степановны и Михаила Ивановича уже нет. А липы теперь будто вместо них цветут. И мы детям своим рассказываем о них так, словно они могут почувствовать их через эти деревья.
Кладбище
А на кладбище мы рядышком с ними. Тут были соседями, а теперь там...
До кладбища мы тоже дошли. Бережно сняли паутинки с крестов, выдернули кислый щавель, оставляя хвойные иголки. Никите (крестничку моему) там понравилось. Помогал нам, кидая палочки за ограду. Удивительно, что не скрипит, тихонько поет калитка. Бабушка. Прабабушка. И ее сестра, брат, жена брата. Все там лежат.
Кладбище вообще странное место. Со временем оно, наверное, становится ближе и роднее. Потому что приходя туда, ты видишь знакомые далекие лица из детства. Не меняющиеся лица. И косой свет сквозь сосны только усиливает светлое чувство: радости.
Что ты тут.
Детдом и судьбы
Детдом, который расположен у самого кладбища тоже преобразился: то и дело окна белеют пластиком, а площадка с домиками покрашена и перестроена. Я все еще помню эти домики: двухэтажные, с лесенками, ч окнами, с крыльцом, с ажурными окошечками. Играть в них одно удовольствие. Только дети, высыпающие на улицу очень жадно и больно смотрят на тебя. Чуть улыбнешься им - а они уже цепляются мысленно, не решаясь дотронуться в живую и глазами молят "можно я назову тебя мама?"...
Деревенские жители не очень любят задерживаться там. С присущим им "окающим говором" говорят: "Пристанут еще, не отвяжешься".
Я спрашиваю, а много ли из детдома в люди выходит потом?... Говорят, что это только до 10 лет тут детки, потом в другой отправляют. И так еще несколько раз, пока не станет 18. На счет им денюжка от государства какая-то идет. Маленькая. И из десяти, может быть двое да вырвутся в жизнь. А остальные сопьются или в проституцию уйду. А я мысленно думаю: двое против восьми... ради такого шанса, ради этих двоих все равно стоит быть детдомам. А может еще и семью кто найдет.
Деревня и слухи: зло
Слухи в деревне совершенно страшная сила. Не борзого человека они могут закрыть совсем, почти внушить, что он плох и неумен и все не так как у людей у него. А ведь речь всего лишь про зависть в итоге. Если девочка первые 15 лет своей жизни тиха и непритязательна, круглая отличница и матери помощница, а потом красива и удивительна пластична на танцах вдруг. Да еще и замуж в 18 лет выходит. Да муж зарабатывает в Москве, а сама она со здоровым красивым ребенком сидит... то людская молва жестока. И шлюхой ее сделают. И мужа в алкоголики запишут. И бабушку героиней-тянущей весь дом нарисуют, а саму девушку лентяйкой да лодырем. На моих глазах такой слух выпестовался и пошел гулять из уст уста. А девушка смотрит грустными синими глазами и говорит "Да я уже ни на что не годна". И ты ее убеждаешь, сжимаешь руки, почти готова вытащить эмоционально куда угодно - лишь бы она снова ощутила почву под ногами. Лишь бы нашла силы улыбаться и бороться против домыслов.
Крестник и дети
Никита любит прыгать. Взлетать на моих руках высоко и смеяться. Видит меня и сразу "прыг, прыг, прыг". Смеется. Из слов пока только "у!" и "мама-папа-баба" знает. А как книжку ему откроешь и касатку и павиана покажет. И еще по полю с ним идешь, травинкой дразнишься, а он как кошечка лапками ее играет, травинку эту. А то хмурит бровки- не так что-то, не по его выходит. Но стоит его отвлечь - уже готов снова улыбаться. "Ку-ку" говорить. смеяться.
Как-то тепло на душе, когда видишь счастливых детей. А счастливые всегда отличаются: они в любой момент готовы улыбнуться. Коленка ли болит, обидел ли кто, но стоит их отвлечь от сиюминутного несчастья и они уже улыбаются, тянут ручки, прыгают.
Смотрю я на деток и думаю иногда, что и сама, наверное, могла бы уже нянчить ляльку. И в тоже мгновение понимаю: нет, рано еще, не готова. Впрочем, нашу готовность обычно где-то свыше определяют
, а мы только можем сказать "да" или "нет". Брат и братья
Забавно, как летит время. Было дело, когда я защищала всех и братьев и друзей в наших детских войнах. Будь это с соседскими мальчишками или со взрослыми дядями, все равно. Вскидывала голову с привычной гривой, звонко голосила, отстаивая права... И в мыслях не могла подумать, что придет время, когда все мои братья станут выше меня, сильнее. И из-за их плеча иногда так трогательно можно будет выглядывать на неприятности. И несмотря на то, что и не родные мы с большинством, но и я и они чувствуем: Братья. И какие бы они разные не были, но так отчетливо и просто понимаем друг друга: будь то воспоминания, бережно собираемые в общую кучку или безумный креатифф (пижме Пиж!), но смех легко и быстро пробегает по сотням невысказанных слов. Или по тишине и треску костра.
Наверное, я только сейчас, уже будучи достаточно взрослой, во всей мере понимаю, что это такое: иметь 6 братьев.
Очень разных и разно-видимых, но братьев. Мы будто повторяли почти все прошлые забавы, даже пойдя купаться, брызгались неустанно, смеялись, ныряли. Один Бог ведает как нам немного не хватало Димки, Феди. Но им мы строчили смски и улыбались скобками, рассказывая, приобщая.
Книги
У нас дома там лежит мировая библиотека. Знаете, есть такая серия "Сто книг мировой классики".Она еще советская, в суперобложках, со звездочками на корешках. Три звезды- 20 век, две - 19, 1- 17 и 18. Каждая книга под суперобложкой какого-то цвета. И даже корешки страниц. Мы перевезли ее туда после того, как дедушка умер и бабушка окончательно переехала из Твери в Холуй. Она и сейчас стоит стопками по несколько книг в обмотке то тут, то там. "Там" - это иногда даже вместо ножки моей кровати
. Все хочу посмотреть, что именно из классиков подпирает мой сон. Ночные страхиТак вот, дочитав свой дешевый роман (тем не менее, один из тех, которые не выбрасываешь и перечитываешь иногда), я пошла на поиски новых шуршащих страничек, позволяющих ночью отвлечься от осознания абсолютного одиночества в огромном доме. К слову сказать, страшно было. Я то и дело боялась увидеть белое лицо в окне. Вздрагивала от шорохов. И только когда догадалась занавешивать ВСЕ окна на ночь (а не только те, что идут на улицу), стало поспокойнее. А в первую ночь я и вовсе стала обзванивать телефоном всех, кого могла. Правда как-то не так набирала и никто не подходил, что немного не вселяло уверенности в наступлении утра
. Но я отклонилась от темы. Так вот.
Книга "Девяностые годы"
Среди книг нашелся Марк Твен, блеснувший своей оранжевой жизнерадостной обложкой. Рассказы, которого, однако, оказались весьма странными и спорными. Даже я бы сказала, с трудом перевариваемыми
А потому уже на третью ночь он был отложен. Поиски начались снова. Каково же было мое удивление, когда я нашла австралийскую прозу 19 века. Книжка с ковбоями на обложке сильно меня заинтересовала. Против обыкновения я начала с описания авторов. Кстати, довольно забавно: с возрастом я наконец ПОНЯЛА, зачем в каждой книжке идет предисловие, кратко описывающее автора, его жизнь и творчество. Иногда только тогда реально понять что хотел сказать автор. Но сей факт в детстве как-то совершенно не заботил ум. Катарина Сюзанна Пристон (имя имечко, знаю) оказалась очень приятным, захватывающим и оригинальным автором. Про прииски я прочла на одном духу. Особенно понравилась манера автора вести читателя как в рассказе с перескока с темы на тему и совершенно не заботясь иногда о главах. Где кончается описываемый случай и начинается основное повествование нередко угадывалось лишь в настоящем времени, что, на самом деле, отнюдь не свойственно обычно романтической прозе. Я не могу сказать, что "Девяностые годы" является шедевром культуры, хотя и описать такое нудное, на самом деле дело в трехстах страницах и НЕ утомить читателя - это и правда надо быть мастером. Но.
Роман снова натолкнул меня на привычную колею мыслей...
Актуальный вопрос и размышления "Что есть измена, а что правильный выбор?"
"Что есть измена, а что правильный выбор?". Эта тематика снова и снова преследует меня в последнее время. И никак не могу определить для себя... когда и как мы можем понять ... "вот он, тот самый человек"... И что делать, если это ощущение вдруг возникает когда ты УЖЕ в браке, или помолвлена...
Казалось бы, иногда все прямо указывает на то, что "муж скотина, брось его, иди к тому, он тебя любит". А если нет? Если это все равно искушение? Если чувство все-таки обманно и скорее представляет собой формулу "хорошо там, где нас нет"?... Как тогда?... Можно, конечно, сослаться на формальный признак. Мол, вот если вы не венчаны, то уходи спокойно. Но у меня это как-то не клеится в картину мира. Я знаю как положительные случаи верности, так и положительные случаи ухода. И как, где, почему определить? И уж точно я знаю, что это выбор навсегда: обратного пути не будет. Как бы иногда не казалось наоборот, но это обманка. Раз ступив на чужую тропку, вам уже не вернутся назад. И тут особенно остро тогда становится этот выбор.
Выбор близкого, привычного, сросшегося, может не во всем хорошего, но уже "давно" вашего (так же как и вы - его)... или же выбор этого свежего как дыхание весны, сумасшедшего, невероятного, когда снова кажется, что это больше чем просто влюбленность. Что это родство душ, родство миров, воздуха, которым дышишь. И нет, я не говорю про мимолетные увлечения, когда все перечисленные признаки скорее присущи влюбленности. Нет. Я говорю именно про... то, когда понимаешь со всей отвественностью, что это большее, гораздо. И что по сути-то... с первым так не было. Было, но иначе. Перпендикулярно иначе что ли.
Как в такой момент выбрать?
В том романе героиня выбирает верность, но несмотря на "правильный" по морали романа выбор... до самой последней страницы она вздрагивает слыша о "нем"... От грусти ли? От Боли? Нет... Раз появившись дорожка рядом и вас не оставит бесследно. Шрам будет, так или иначе, откажись вы и оставшись или наоборот. Но шрам будет. Если мы говорим про "то-самое чувство".
Может не всем (о, счастливиц-вцы!) написано на роду такое, может просто тем, у кого в остальном все более менее, я не знаю. Но мне страшно уже сейчас, когда на пороге казалось бы выбор быть вместе с кем-то... хочется остановится и крепко подумать как в шахматах просчитать ход на перед и сделать так, чтобы без шрамов. Все. И если для этого надо отойти и подождать, то может проще так?...
И еще, во всех этих размышлениях вдруг так остро понимаешь какое необъятное порой влияние имеют друзья. Вспоминая, как на основе небольших рассказов или общих впечатлений, я лично горячо советовала пойти по какому-то пути - мне сейчас жутко становится. Сразу прокручиваются в голове судьбы людей, и внутри бьется огонек вопроса: А верно ли ты сделала тогда? Не было ли в от в этом и ТВОЕй вины?
Я не знаю пока, время покажет, видимо. Но вопрос так и остается открытым, все снова и снова подтверждая свою актуальность.
ПС. Продолжение и иллюстрации тут.
@музыка: тишина
@настроение: утро
@темы: холуй, легенды детства, обо всем, деревня, Брат, обо мне, Вопросы, Воспоминания, Книги, Мысли вслух, Наблюдения, о людях, Слова, Случаи, Точка зрения