.над i.
Взгляд был жгуч и тороплив, словно пытался впитать в себя все то, что было наносным и мимолетным. Зрачки расширенной щелью сумасшедше взирали на мир. Щурились глаза, как-то почти сами по себе.
Страшна.
Бежала, прыгала.
Холод по коленкам колотил изнутри и снаружи: подломленные, но быстрые. Легкие взмахи руками и сжатая челюсть- тогда все будет хорошо. Тогда не сорвусь в такую близкую пропасть, где не просто черно- а вихрасто от темени, от нетерпения и нависти... Минуем ее, минуем, конечно-как всегда. Только эта чернота еще будет шлейфом длится, черным ароматом кофе забивать ноздри. Если встряхнуть головой- прямо как лошадь встряхнуть с тонкими чувствительными ноздрями и шоколадным блеском глаз- и то с трудом пройдет. Задержится, словно цепляясь...

Сумасшествие порой неотделимым призраком влачит своей существование в той темени. Оно проскальзывает невидимыми пальцами по коже, словно пытается взять тебя в руки покрепче, не упустить, но само слово угорь- или ты как угорь?- не удержать. Выскальзываешь, затылком то и дело ощущая его присутствие. Ее и его...

Чудесная парочка... Страшно подумать какова их любовь: сумасшествие, растворенное каплями в черноте. Чернота, пронизанная вездесущей нервозностью. И их дитя- страх.

Под занавес дня все чаще замечается усталость, стискивающая мысли в свой маленький, но жесткий кулачок. Мысли бьются внутри, копошатся, теснятся...Хочется им наружу, а не дают. И злятся поэтому. На все-все злятся. И кажется, наверное, окружающим, что злюка, что не люблю никого, что шиплю и кусаюсь- кому такая сдалась?... Да у рук-то не поднимала, чтобы сдаться- так взяли, за руку. Иначе, по-другому. Словно так с рождения и надо было- прийти да взять меня за руку. Усадить почти рядом и разговоры вести. Длинные. Чтобы забыть о том времени, что вокруг. О солнце, неспешно крутящем всю вслеенную. Да обо всем. И оставить совсем туманные, размытые дворниками вещи: дорогу, даль, мысли, ощущения рук на затылке и нежных слов журчанием в ушах.

Вот так и пришел. И так и остался. Теперь порой думаешь- куда бежать, да и надо ли это- бежать? От чего? От счастья, от лукавой усмешки глаз? Да и не отпускают такие. Коли лапа, то своя, родная, рядом должна быть. Чтобы если что- невесомо поцеловать в косточку, и подержать у щеки- "ты есть" это значит. И говорить вовсе необязательно- это сначало все хотелось высказать побольше, облечь труднодоступное в заданную форму слов и смыслов, а теперь все больше едва уловимым вздохом общаются.
Странные такие... Куда их понять, понимать их сложно. Вот находится рядом с ними хорошо: всегда нежность, любовь, тепло. Как будто у костра сидишь в теплую летнюю ночь и звезды с Ежиком считаешь...

Слышишь, Ежик? Ежик слышит. Сопит тут, лежит колючим боком. Носом шевелит во сне- наверняка и там звезды считает... Впрочем, заговорился я... Вон и рассвет лапкой трогает небо- спать пора. Ты прости, что бормотал всю ночь- ненарочно я. Просто нравишься ты мне. И сказки тебе рассказывать- нравится. Как будто взаправду так бывает.. Чего хмуришься? Бывает, говоришь? Ну пусть будет по-твоему..

Медвежонок заснул, свернувшись рядом с колючим шариком, а на небе робко и неуверенно зажглась еще одна звездочка. Непосчитанная, зато рассказанная.

@настроение: так оно и пишется

@темы: хочешь чаю?, надцатого мортабря ниоткуда, с любовью, копаем, мы вечно копаем (с), Сказки, обо мне, Мысли вслух, Слова, Чувства