А помнишь… ты сидела в кафе, с камерой и штативом. Пила кофе и рисовала комиксы по фениксам. А еще набирала его.
Ждала. Удивительно, как часто я от него что-то ждала… и главное, зачем…
Он не ответил ни на один звонок в течении 3х часов. Потом ты устала, встала и пошла домой.
Знаешь, порой у меня где-то находятся такие записи, от которых линию губ сводит в прямую черту. Я оставляю их везде: в случайных доках, полях, кусочках бумаги, задниках книжек, между рисунками карандашом. Оставляю, чтобы потом разбирать корявый почерк, по словам и точкам восстанавливать ту мою тоску, неизменно марающую бумагу. Каждый раз пишу тебе, через время, промежутки, месяцы и дни.
Я тогда очень ждала эту современную карету, настоящую, без двенадцатичасового отсчета. Выискивала глазами. Логика была простой:
- Он знает, что я работаю допоздна
- Он знает, где я работаю
- Ехать ему 10 минут и дальше в одну сторону
- Он может догадываться как я жду.
Он не приехал. Больше ни разу. Снег перестал идти, стаял за ненадобностью. Работа допоздна приобрела нездоровый вид. Да и я сменила место дислокации.
Не то, чтобы я скрываю это от кого-то, прячу, просто не думаю, что кому-то еще могло бы быть интересно читать переживания с частыми цикличными вопросами... С грустными улыбками и следами злости в запятых. Почему-то, именно там они отражаются особо четко. В запятых, поставленных особенной старательной рукой, выведенных четко, с хвостиком, с точкой. Словно от нежелания сдаваться: точка значит конец.
"Вы все ждете от меня чего-то большего, а я не могу. Я привык быть один. До мозга костей, понимаешь" - слушала тебя тогда... а в глазах стояли слова "вы все", сравнять, приравнять, перечеркнуть и быть правым - как многие так могут?. Откуда у меня был этот подростковый запал, длиной в пару лет - я не такая как все?. Почему, считалось, что если ты делаешь то же и также, как все остальное население молодого мира - ты особенный? Слова жгли, осознание перебирались по стенкам сосудам - сжимали их. Сердце ныло. Зачем так? зачем приравнять без права возврата?
Точки меня пугали еще тогда. Когда небо было беспорно синее, а солнце светило. И не подвергалось сомнению в прищуренных от бессонной ночи глазах. Пугало, что что-то может приобрести конечный вид, завершить эпоху, веху, жизнь. Пусть и маленькую. Я тогда шагала с ним и говорила "Не хочу быть запятой в твоей жизни", но точки меня пугали больше. Отпустить то, что никогда и не было твоим - значит отпустить навсегда.
Не поверишь, ты один из немногих, кто не ушел, разорвав все. Кто после точки сказал "но я не собираюсь тебя отпускать".
И вдруг точка стала спасением. Будто щелчок от пережатого нерва: ноет, но уже не сводит. Смех в неловкой ситуации, долгожданный чих. И жить можно и не страшно совсем.
Мне бы хотелось, чтобы он написал. Чтобы обращения ко мне были только ко мне. Чтобы я и правда стала особенной. Не такой, как все. Для него. Чтобы… со мной так, как ни с кем другим…
Чтобы можно было свернуть горы и не заметить их, легко стряхнув щелчком пыль.
А даже если… даже если не я герой его романа. Тогда я просто желаю, чтобы это у него однажды случилось…
Наверное, я и правда не тот человек, ради которого что-то делают)
Но это и не страшно. Я и сама ради себя ничего толком не делаю.
Слова в своем отчаянии, пугающие справедливостью. Только перечитывая этот неровный от ночного света почерк, можно осознать, что именно пишешь. Осознать, задуматься, применить.
Знаешь, хотя бы 20 тысяч. Хотя бы 20. Если они будут, это будет тот шаг, с которого можно начинать что-то делать. Две или три фрилансовых работы, если раздражает офис - не важно. Пусть будут эти 20 тысяч. А не 5.
Я напишу еще. Не теряй меня).
Сегодня воскресенье...
Привет).